В Чешской Республике существует ряд национальных меньшинств — словацкое, цыганское, вьетнамское, венгерское, украинское, русское, немецкое, сербское, болгарское и т. д. Одной из диаспор является греческая. Не будучи самой многочисленной, она интересна историей своего возникновения.
Греки основали свою диаспору в Чехословакии по прошествии нескольких лет после окончания Второй мировой войны и, учитывая вынужденный характер миграции, не совсем добровольно. Греческие земляческие общины возникали в тот же период, с 1949 по 1951 годы, также в Венгрии, Польше, СССР и Румынии. За исключением Советского Союза и Румынии, в упомянутых странах никогда не жила и не работала какая-либо многочисленная группа выходцев из Греции, что обусловило и ситуацию того времени – поначалу греки являлись совершенно чужеродным элементом в новой среде, и веских оснований для надежд на их органическое включение в жизнь польского, венгерского или чехословацкого обществ не было. Ситуацию в Польше и Чехословакии усугубляло также то, что общество в них после войны все еще не было консолидировано – в ЧСФР после изгнания примерно 3 миллионов немцев, а в Польше – после потери части территории и обретения новой, связанного, однако, также с выдворением немцев.
В 1948 году, во время гражданской войны в Греции, когда начались бомбардировки в деревнях, в ходе которых гражданское население, и в особенности женщины и дети, гибло в массовом порядке, руководство повстанцев приняло решение об их частичной эвакуации.
В целом тогда из страны бежало около 60 тысяч человек. В Чехословакию большинство греков попало через Югославию. Предположительное количество иммигрантов из Греции в ЧСФР в те годы составляло максимум 14 тысяч человек. Первыми были переправлены дети до 15 лет. Многие из них были сиротами или потеряли одного из родителей. Они выехали из Булкеса в товарных вагонах и через Венгрию добрались до Паркана (сегодня Штурово) в Южной Словакии, а потом в Микулов. В пути их сопровождало несколько сестер Красного креста и представители Коммунистической партии Греции. Воспоминаниями о своем прошлом с нами согласилась поделиться 80-летняя гречанка, большую часть своей жизни прожившая в Чехии, Патра Караджу.
— Могли бы вы вспомнить, как попали в Чехию? И прислушивались ли к мнению греков чешские власти, когда решался вопрос о воссоединении греческих семей, члены которых были рассеяны по всей Европе?
— Мы ехали через Испанию, потом на судне до Польши, а из Польши уже мы попали в Чехословакию, моравский Микулов. Вначале мы там жили, в микуловских казармах, полгода. Это такая винодельческая область. Там несколько раз в неделю проходило распределительное собрание – кого-то направляли в Венгрию, кого-то в Румынию. Думаю, что пять социалистических государств нас, греков, тогда принимало, среди них и Восточная Германия, но они немного греков позвали. Вначале детей брали, чтобы спасти, потом уже были и постарше или семьи. И во время собраний оповещали — тот и тот человек находится в такой-то стране, спрашивали близких — поедете за ним, или его привезти.
— Какие критерии принимались во внимание при воссоединении семьи?
— Рекомендовали, например, чтобы родители ехали за детьми, чтобы детям, например, в случае переезда опять не приходилось учить новый язык – венгерский или румынский. Помню, что из Микулова распределяли тогда в Болгарию, Венгрию, Румынию и Чехословакию. Нам тогда микуловцы приносили еду, мы ели досыта, одели нас с ног до головы, пальто, платья, ботинки, все нам дали. Сделали нам паспорта. Потом нас разделили и 1 и 2 мая 1950 года привезли в Милетин, если вы про такой слышали.
— Да, да, это родина Карла Эрбена, которая славится не только его домом-музеем, но и милетиновскими молитвичками-пряниками. В Милетине замок находится, это неподалеку от Двора Кралове…
Замок в Милетине — Вот в замке-то мы поначалу и жили, года три. Там наши первые две дочки родились, Василка и Эва. На работу мы с мужем ездили в Двур Кралове, в семь утра выезжали, в пять возвращались. В течение 9-часового рабочего дня полагался перерыв продолжительностью в час. А потом фабрика старалась обеспечить своих работников квартирами, в первую очередь, семьи с детьми, и нам дали квартиру, мы работали на текстильной фабрике «Юта-3». Муж еще тогда пошел одновременно учиться на два года, чтобы овладеть специальностью. До сих пор существуют эти фабрики, «Юта-1» (Juta) и «Юта-3». Работали также на смены, была и смена с 14 до 23 часов, дочка была в яслях. На работе у нас никах проблем с людьми не было, не могу сказать. На Рождество елку для детей украшали в Милетине, приносили все, что только было можно.
— Однако начнем, наверное, с самого начала, когда вы приехали на свою новую родину – сколько вам тогда было?
— Это был 1949 год, когда я приехала в Чехию – мне тогда не исполнилось еще и семнадцати лет. Приехала я сюда совершенно одна, без семьи, с двумя детьми моей сестры, потому как мы с моими близкими потерялись во время войны, когда бежали из Греции через Албанию. В Греции остались мои родители и сестра, а я оказалась в Чехословакии — с двумя детьми на руках.
— И вы ничего тогда не знали о своей семье?
— Ничегошеньки, как и они обо мне ничего не знали. Хотя мне всячески помогали искать их через Красный крест, и я сама туда писала, мне приходили ответы, что разыскиваемой фамилии в Афинах в списках нет — я приводила фамилию отца.
Патра Караджу длительное время ничего не знала о своей семье, но, наконец, помог случай.
— Это удалось следующим образом: я потом вышла замуж за грека, который был родом из греческой деревни. У него была тетя, сестра моей свекрови. А один человек из нашей деревни попал на работу в то село, на лесопилку – тогда между этими селами автобусы не ходили, добираться приходилось на лошади или на осле. И там разговорились с одним старым работником, который говорит — интересно, а знаете, племянник моей жены женился на одной девушке, как раз из вашей деревни. И когда тот наш земляк вернулся в село, то сказал там, что нашел людей, которые про меня знают.
Вообще-то между моей матерью и сестрой была договоренность о том, что почтальон не будет им носить письма в деревню, а будет прятать послания под камнем в лесу, и когда мама пойдет в лес по дрова, то там их и заберет. Все это было из-за страха, так как я убежала из Греции, в войну трое моих братьев партизанили.
Самый старой жительницей Чехии, к слову, также является гречанка. Eвангелии Чарасовой 15 февраля этого года исполнилось 108 лет. В Чехию она приехала в 1949 году, как и героиня нашего рассказа Патра Караджу. Практически всю свою жизнь в Чехии, с 1950-го года, она прожила в небольшом домике в г. Дивчи Градек в Брунтальской области. Каждый день ее навещает дочь Поликсения, которая проводит с матерью много времени — сама пани Эвангелия менять место жительства наотрез отказалась, корнями вросла в девичий свой городок — так на русский переводится название Дивчи Градек. Больших торжеств домик, украшенный греческим флажком, в феврале этого года не дождался – они были перенесены на лето, когда самую старую жительницу Чехии радуют своим приездом родственники из Греции.
Фото: CzechTourism Досуг она коротает в обществе телевизора, в котором чередуются передачи на греческом канале, – 108-летняя гречанка обожает танцы, – с не менее излюбленными сериалами на чешском. Несмотря на то, что живет пани Eвангелия в ЧР более шестидесяти лет и понимает чешский, сама она никогда по-чешски не говорила. Возможно потому, что всю жизнь жила в основном исключительно интересами семьи, с членами которой изъяснялась по-гречески. На свой возраст она выглядит прекрасно, в хорошую погоду не упускает возможности выйти подышать свежим воздухом на скамеечку у дома. Вспоминает о том, как плыли в 1949 году из Албании 12 дней в Польшу, откуда беженцев привезли в Микулов, а позже в Дивчи Градек. Детей у пани Чарасовой пятеро, внуков, правнуков и праправнуков — более двадцати. Часть семьи живет в Чехии, некоторые — в Греции, у бабушки Eвангелии вся семья летом и встречается.
Вернемся, однако, к главной героине нашего рассказа, Патре Караджу. В отличие от своей землячки, она свободно изъясняется на чешском языке. Пани Караджу вспоминает, что она была одной из множества тех, кто покидал Грецию с тревогой о будущем.
— Нас, беженцев, были тысячи. В Албании нас посадили на грузовые судна, которые транспортировали продукты питания – мы даже не знали тогда, куда мы попадем, и что с нами со всеми будет. Дорога длилась 12 дней. То есть, мы прятались на судне, все должно было выглядеть так, чтобы у никого извне не возникало подозрений. Капитан корабля отвечал, когда его спрашивали, что у него на палубе, что, мол, везет продукты, так как гражданские лица там не имели права находиться.
Греческие беженци в Чехословакии — Как беженцы переносили дорогу, вам объяснили вообще, куда вас везут?
— Острого недостатка в необходимом мы не испытывали – на судне были продукты, нас кормили, была там столовая и больница, и некоторые женщины в течение этого времени там даже рожали. Это были подруги партизан, с которыми у них любовь началась еще накануне гражданской войны или в войну. Трудность же состояла в том, что мы находились в безызвестности, не понимали языка членов экипажа. То есть, на корабле-то мы друг друга понимали, там были одни греки, но мы действительно не знали, куда же нас везут, нас никто об этом не информировал.
Согласно воспоминаниям Патры Караджу, более активная жизнь греческой диаспоры дала о себе в Чехии знать после 1960 года, когда греки обосновались и освоились на новой родине, попривыкли к здешней жизни, многие обзавелись семьями.
— Греки начали организовывать свои торжества и вместе отмечать такие праздники, например, как День независимости Греции, который является Днём освобождения от османского ига, он приходится на 25 марта. Появилась возможность праздновать в Чехии и другие греческие праздники. Начали ежегодно организовывать фестиваль греческой культуры, Дни в Крнове, Sigallo в Остраве, наши дочки выступали там с танцевальным ансамблем — ребята играли в футбол, а девочки танцевали. Надо сказать, что до сих пор сохранилась традиция отмечать греческие празднества – например, в городе Двур Кралув греки собираются четыре или даже пять раз в году.
Двур Кралове — Крновские греки даже, я слышала, называли свой город малыми Афинами — в середине 50-х годов их здесь жило порядка 2, 5 тысяч. Как раз во второй половине 50-х многие греки начали переселяться из деревень в города побольше — Рыхнов-над-Кнежной, или, как и ваша семья, в Двур Кралове, Либерец, Рокицаны, Брно, Плзень и больше всего в столицу, в Прагу. Приходят ли на ваши празднества также чехи? Интересуются греческими традициями?
— Да, да, приходят и чехи, и очень часто, потому что греков вообще-то здесь позже поубыло. В 1985 году нам разрешили — кто хочет, может вернуться на родину, а кто нет, может в Чехословакии остаться.
— А какие условия выдвигались в такой ситуации?
— Например, родители могли вернуться в Грецию и оставить здесь своих совершеннолетних детей, и если их дети учились в Чехословакии и хотели завершить здесь бесплатно свое образование, то им это тоже разрешали. А те, кто еще не доработал до пенсии, например, два года, тоже могли вернуться в Грецию, но им сказали, что пока они не достигнут положенного пенсионного возраста 60 лет, им не будут выплачивать пенсию. Женщины, например, уходили тогда на пенсию раньше, в 56 или 57 лет и учитывалось, сколько детей у них – если женщина родила четверых, то могла идти на заслуженный отдых в 53 года. Некоторые жаловались, что это несправедливо. Им отвечали – если ваши дети вас смогут несколько лет содержать, пока вам не начислят в Чехии пенсию, можете вернуться в Грецию и там подождать достижения пенсионного возраста.
— А вы с вашим супругом не захотели вернуться в Грецию?
Прага — Нет, муж мой тогда уже был болен, и серьезно. И потом он к этому так отнесся – говорит, я не хочу, чтобы наши дети прожили такую судьбу, как мы с этими переездами, лучше, говорил, останемся. Ко всему прочему, наш младший сын поехал учиться на журналиста в Прагу и там познакомился с девушкой. Было понятно, что это все у него серьезно, и мы не хотели уехать с дочерьми, всей семьей, и расстаться с ним, оставить его здесь одного.
— Греческий язык в большинстве семей удалось сохранить?
— О, да, разумеется, и школы в Чехословакии греческие были – до обеда дети ходили в чешскую школу, а после обеда – в греческую. Только вот дети неразумные в том возрасте были, им уж так не хотелось в школу, а лучше бы где-нибудь носиться. У нас, например, была учительница гречанка, она тоже со своей стороны промахов наделала. Должна, к примеру, была ждать ребят на занятия после обеда, так нет, дети приходили, а она вовремя не приходила, они и улепетывали из школы. Я сколько раз по этому поводу сердилась, это ведь была ее обязанность!
Мои дети научились греческому языку, хоть и не могу сказать, чтобы отлично, но договориться по-гречески способны, и когда в Греции бывают, тоже находят со своими общий язык. И по-македонски ребята могли научиться, кому надо было и хотелось – здесь много было тоже македонцев, были и учителя македонского языка. Нам во всем шли навстречу, куда мы бы не пришли – в районное ли управление и другое учреждение, никто косо не смотрел. Мы, например, хотели поехать на экскурсию в Польшу или в другие места, так нам фабрика, где мы работали, автобус всегда давала бесплатно. Конечно, когда мы на чужбине, мы чувствуем, что мы не свои, да, это ведь так? А они, местные-то — всегда дома.
Это трудно, но живу я здесь уже столько лет, 55 лет на одной текстильной фабрике, на «Юте», я уже говорила, проработала. Приняли меня на работу в 1950 году, и отработала я там до 2005 года, потом пришлось на операцию пойти. Работа была неотъемлемой частью моей жизни так же, как и другие заботы, связанные с семьей, мужем, родителями – отец мой умер от рака.
— Сколько лет прошло, прежде чем вы смогли впервые после вынужденного побега навестить свою родину?
— 27 лет после того, как я впервые очутилась в Чехословакии. И только тогда нам позволили съездить в Грецию. Но до этого мы уже могли, нам не запрещали, отправлять наших детей туда, чтобы они поближе узнали свою бабушку или тетю, других родственников, а потом через два года после этого и мы в Грецию поехали.
— Удалось ли вам повстречаться с родителями тогда?
— С отцом — уже нет, а с мамой удалось, но мама приезжала к нам из Греции в Чехословакию уже раньше, в 1964 году, хотя и не умела говорить по-чешски, да и вообще она была неграмотной. Тогда старшие дети воспитывали младших, а девушек вообще в школу не пускали, считали, что не надо. Время изменилось.
— Вот вы прожили в Чехии большую часть своей жизни – в чем, на ваш взгляд, самые разительные отличия между чехами и греками?
— Как сказать… Не то, чтобы я хотела захвалить греков, но они очень гостеприимные, более открытые в дружбе. А чехи – более закрытые, и не только в отношении к иностранцам, но и в рамках своей собственной семьи. Вот, например, в чешской семье могут быть трое уже взрослых детей, они зайдут к родителям в гости, но между ними не такие близкие отношения, как у нас. Каждый народ – другой, сравнивать трудно.
Фото: stock.XCHNG — Многие ваши земляки из Чехии, мне говорили, смотрят программы как по чешскому, так и по греческому телевидению, вы тоже?
— Да, смотрим, а как же, и по греческому и по кипрскому телевидению, и когда сестра ко мне приезжает, вместе с нею смотрим. Мы в курсе, что там происходит и что здесь.
— А проблем у ваших детей, когда учились в школе, из-за их происхождения не бывало?
— Нет, у наших детей не было проблем ни в начальной школе, ни позже, когда сын в университете учился, никто пальцем в него не тыкал — мол, ты чужак, хотя я знаю, что такое бывает поначалу. Вот когда «бархатная», как они ее называют, революция началась, не очень нам спокойно было, она бархатной-то не ко всем была. Знаете, старые люди говорили и были правы: политика как продажная женщина – то с одним пойдет, то с другим.
Патра Караджу поочередно со своей сестрой навещают друг друга то в Греции, то в Чехии. Когда приходит черед гостить пани Патре, она проводит 4-5 месяцев в Греции. Скучает ли она по Чехии, будучи в гостях у своих близких?
— Да, скучаю, мне там уже не хватает Чехии. А знаете, почему? Я прожила здесь уже более 62 лет. Мои детские друзья по Греции, мои близкие, включая братьев – никого уже нет в живых. У меня там осталась лишь единственная сестра – это уже совсем не то, что бывало раньше.
Большинство представителей греческой диаспоры живут сегодня в Праге и в некоторый районах Силезии. Согласно итогам переписи населения 1991 года, на территории Чехии проживало 3 379 граждан греческой национальности. Данные переписи населения 2001 года подтвердили то, что чешские греки являются стабилизированной этнической группой, так как к этому времени в Чехии проживало 3219 греков. Согласно некоторым источникам, в 2008 году количество греков составило 3,5 тысяч – с 90-х годов в Чехии начали оставаться некоторые предприниматели и студенты. По словам председателя Ассоциации греческих общин в ЧР Христоса Бияласа, в 2011 году из Греции из-за тамошних беспорядков в Чехию вернулись десятки семей, и сотни семей аналогичную возможность взвешивают.
В программе использованы материалы Министерства труда ЧР.
Ребята из еврейских семей создали собственный герб, гимн, начали активно участвовать в организации собственной жизни и по инициативе 14-летнего Петра Гинца, поддержанной участниками движения сопротивления в Терезине, учителями школы при лагере, издавать журнал Vedem. Он выходил по пятницам неполных два года. Более 100 из 115 юношей из приюта №1 погибли в Освенциме, однако сохранившиеся чудом страницы журнала доносят до нас потрясающую историю обстоятельств лагерного существования этих юношей, а также их стихи и рассказы. 
«Мы сделали веб-сайт о журнале Vedem (на русском языке это «Мы ведем») на чешском и английском языке, где мы рассказали о жизни и творчестве этих мальчиков, здесь же можно просмотреть подлинники этих журналов. Они отсканированы в Терезинском мемориале, работники которого разрешили нам их использовать на нашем сайте. С этого и начался наш проект». 
Терезин (Фото: CzechTourism) Учащиеся пражской школы сравнивали, например, особенности самоуправления в терезинском гетто и петроградском интернате и начали переписываться с бывшими терезинскими узниками, которые живут в Канаде, Израиле и других странах, интересоваться обстоятельствами их жизни и творчества в гетто. 
