Рубрика: Культура

До 28 января пражская галерея «Galerie Smečky» приглашает всех любителей кукольного театра полюбоваться марионетками, созданными руками чешских мастеров прошлого, а также современных кукольников столетия нынешнего. Организаторы выставки в «Galerie Smečky» не пытались представить историю создания кукол-марионеток в Чехии хронологически или же презентовать результаты искусствоведческого исследования. Посетителям предоставляется возможность самостоятельно отыскать сходства, различия и преемственность стилей разных времен.

Галереяэ «Galerie Smečky» «Главной целью выставки было показать, что чешское искусство изготовления кукол-марионеток живо по сей день. Традиция передается из поколения в поколение, что подтверждают и выставленные здесь экспонаты, как самые старинные, относящиеся к 1630 году, так и ульта-современные», — говорит соавтор концепции кукольной выставки Павел Тругларж. Исторические марионетки для выставки предоставила Алена Ворлова, вдова известного чешского коллекционера и создателя театра «Колокольчик» Иржи Ворла.

«Это уникальная коллекция. Ближе я с этим собранием ознакомилась 5-6 лет назад, когда помогала Алене Ворловой немного систематизировать все собранное ее мужем. В своей жизни я еще не встречалась с таким количеством исторических марионеток и архивных материалов об истории кукольного театра, а также искусстве изготовления марионеток. Второй такой коллекции ни в Чехии, ни в Европе нет. Коллекция уникальна и способна конкурировать с собраниями крупных музеев», — подчеркивает Каролина Тругларжова, куратор выставки в пражской галерее «Galerie Smečky».

«Все началось с того, что у нас в течение трех лет родились два сына. Мой муж купил им на Рождество маленький переносной кукольный театр, так как сам в детстве их очень любил. Вдобавок, у него сохранилось и несколько кукол, подаренных еще его дедом. Это был первый маленький театрик. К следующему Рождеству Христову был приобретен театрик чуть больше, а потом еще один, и еще чуть больше. Ну, а потом он этим делом по-настоящему заразился и начал ездить со своими друзьями собирать куклы по разным уголкам страны. В 60-е годы массово ликвидировались так называемые «соколовны» — отделы любителей физкультуры, и католические приходы. Так они по воскресеньям утром уезжали, а вечером возвращались и привозили столько кукол, что я не знала, куда все это девать», — вспоминает Алена Ворлова, вдова коллекционера Иржи Ворла.

Однако марионетки для Иржи Ворла не были только предметом искусства, которым нужно любоваться. Все найденные им на запыленных чердаках и в сараях деревянные или гипсовые куклы вновь возвращались на сцену и продолжали дарить радость, в первую очередь детям.

«Ну, конечно же, с этим связано многое. Когда дети подросли, муж вместе с ними начал в прачечной нашего дома играть спектакли для соседских мальчишек и девчонок. Все проходило с большущим успехом. Позже, а это было еще при коммунистическом режиме, они арендовали в нашем районе Браник зальчик и стали устраивать спектакли для детишек, живших в округе. Тогда-то и появилось у театра это название – «Колокольчик», коллектив которого существует и ныне».

Естественно, что настоящий кукольный театр немыслим без кулис, различного реквизита и множества костюмов для героев представлений. Их в коллекции Иржи Ворла предостаточное количество.

«Самые старые куклы в коллекции относятся к первой половине XIX столетия, а самые новые, к 70-м годам прошлого века. В то время марионетки для моего мужа изготавливал один знакомый мастер. А еще в собрание, конечно же, входят различные кулисы и несколько коробок с прекрасными костюмами, украшенными уникальными вышивками ручного изготовления. Вдобавок собрано и большое количество отдельных деталей к марионеткам: туловищ, ручек, ножек — обязательно с замечательными кожаными сапожками. Все это прекрасно сделанные миниатюры. В собрание включены и занавесы к разным спектаклям, а также порталы сцен. Особое место в коллекции занимают комплекты переносных марионеточных театров. Ну, и мебель, опять же миниатюры столов, стульев и иного реквизита».

Все пересчитать и точно перечислить просто невозможно.

«Только больших деревянных кукол-марионеток насчитывается несколько сотен. Ну, их еще можно сосчитать. Но ведь там еще сотни гипсовых кукол, которые выпускались во времена первой республики. Это были целые серии прекрасно выполненных марионеток, проработанных до мельчайших деталей. Отдельной коллекцией можно назвать и сотни кукольных головок. Да в придачу запасные кукольные ноги и руки, правда, в основном левые», — добавляет с улыбкой Алена Ворлова.

Естественным продолжением экспозиции исторических марионеток из собрания Иржи Ворла в галерее «Galerie Smečky» стали произведения современных мастеров-кукольников.

Каролина Тругларжова:

«Нашу выставку я бы назвала скорее экскурсом. Мы ограничены размерами помещений, поэтому пришлось выбирать. В экспозиции представлено семь современных чешских художников-кукольников, каждый из которых выделяется собственным стилем. Например, на выставке представлены миниатюрные куклы японского художника Сота Сакумы, который учился в Праге и вдохновение черпает именно в традиции чешского марионеточного мастерства».

«Сота Сакума отличается тем, что в своих куклах он никогда не повторяет однажды найденные мотивы. На нашей выставке представлены четыре сцены с его куклами – «Гномы – кладоискатели», «Снежная королева», «Африка» и «Тайный союз» — черт и ангел над Прагой», — продолжают супруги Каролина и Павел Тругларж, непосредственные вдохновители проведения выставки. «Естественно, что мы не могли пройти мимо кукол Антонина Миллера. Это настоящий профессионал, который создал куклы для многих театров и мультипликационных фильмов. Его стиль невозможно ни с кем спутать. Выставлены у нас куклы от братьев Ружичек Мартина и Яна. Мартин – самоучка, а Ян профессионал с дипломом. Но это лишь делает более выразительным самобытность таланта и оригинальность стиля».

«Мартин Ружичка, скорее рок-музыкант, а как кукольник – автодидактик. Его художественный язык весьма жесткий, что отражено, например, в выставленных фигурках Дона Кихота, Пиноккио и Шута. Все они выглядят, как костлявая смерть. Это своеобразный символ того, что жизнь нас не щадит». Большинство выставленных марионеток — «действующие актеры», они «играли» или же до сих пор «играют»¬ в спектаклях различных небольших самодеятельных театров. Но одновременно это и художественные артефакты». Почти все представленные на выставке марионетки вызывают у зрителей точные ассоциации. В экспозиции множество сказочных королей, принцесс, традиционно изображенных разбойников или мультяшных пиратов. Исключением являются куклы художника Иржи Гельцела. Это современная скульптура, уже не предназначенная для увеселения публики.

«Мы их включили в экспозицию специально. Они провоцируют зрителей своим современным материалом, так как сделаны из древесноволокнистой доски с использованием металлических трубочек, на которые детали нанизаны. Это уже исключительно произведение искусства. В них отражена и разница между историческими и современными марионетками. Раньше кукла интересовала мастера, скорее, как фигуративная резная скульптура. Современные же мастера больше импровизируют, включая свою фантазию», — подчеркивает Павел Тругларж.

43 года после смерти Яна Палаха, который сжег себя в знак протеста против советской оккупации, появилась идея создать его музей. Дом во Вшетах, где Ян родился, по мнению авторов инициативы, должен превратиться в место, посвященное Палаху и другим героям периода нормализации, и открытое для всех желающих.

«Народ угас» (Ян Палах) Проект поддержали выдающиеся чешские деятели политики, религии и культуры – Ян Бударж, Томаш Галик, Ян Краус, Марта Кубишова, Томаш Машин, Карел Шварценберг. Симпатизировал этой идее и ныне покойный Вацлав Гавел.

Мы говорим сегодня с инициатором проекта под названием «Народ угас» Яном Паукером.

— Не знаю, почему до сих пор никому, кроме меня, не пришло в голову создать такой музей, ведь со смерти Палаха прошло много лет. Никто пока этот проект не финансирует, однако я надеюсь, что деньги удастся найти, и людям это будет интересно.

— Вы рассчитываете на каких посетителей? На чехов или, скорее, на туристов?

— Парадоксально, но большинство чешских героев наиболее почитаются именно заграницей, что я нахожу странным. Туристов там будет, думаю, хватать, но большинство будет все-таки школьные и студенческие группы, так что — чехи.

— Каких, например, чешских героев вы имеете в виду?

«Народ угас» (Карел Шварценберг) — Современным героем, скажем, является Вацлав Гавел, которого оценили больше за рубежом, нежели у нас. Яна Палаха заграницей тоже хорошо знают и восхищаются его поступком. Потом – братья Машин, что немного сложнее, однако же, все равно их популярность более очевидна за границами Чехии. Герои второй мировой, Габчик и Кубиш (операция «Антропоид») у нас забыты. Не то, чтобы забыты, но о них мало говорят, их деяния не могут формировать наше общество. То есть, эти ценности у нас — относительны. Про братьев Машин говорят – убийцы, про Яна Палаха – самоубийца… Как только человек сделает что-то смелое, хорошее, его сразу начинают обливать грязью и подозревать его в том, что ему нужна была, например, слава или деньги. Это очень жаль, потому что именно герои могут нас воспитывать, вдохновлять и показывать нам путь, чтобы мы не стали равнодушными и циничными.

— Имя Яна Палаха на самом деле известно заграницей, но только потому, что он первый себя поджег. Имена Яна Зайица или Евжена Плоцека никто не знает…

— Ну, по-моему, Зайица к такому поступку привело нечто иное, нежели Палаха, тем не менее, всех этих людей мы хотели бы почтить в нашем музее.

Марта Кубишова — Что в музее будет?

— Пока ведутся переговоры. Сначала нам нужно выкупить его дом, мы сотрудничаем с Национальным музеем. На прошлой неделе брат Яна Палаха Йиржи Палах пообещал мне, что отдаст музею некоторые вещи Яна, мебель… Будет там и оригинал посмертной маски.

— К какому примерно времени вы планируете завершить проект?

— Весь проект стоит пять миллионов, из них — два с половиной миллиона на выкуп, и остальное – на эксплуатацию экспозиции. Примерно продлится это пять лет, но я буду рад, если деньги получится достать раньше.

— Почему этот проект называется «Народ угас»?

— Это название вышло из моей депрессии. Мне казалось, что наш народ угас, его нужно… разбудить. Но если я достану деньги, то к названию можно будет приписать вопросительный знак, а если музей откроется, то его можно поменять на «Народ не угас».

«Народ угас», слева: Карел Шварценберг, Михал Груза, Томаш Краус, Томаш Галик, Ян Бударж, Ян Краус, Марта Кубишова

Год назад бывший кандидат в президенты Республики Беларусь, поэт Владимир Некляев был освобожден из СИЗО КГБ и помещен под домашний арест. Он и его жена постоянно находились под присмотром двух сотрудников спецслужб, которые запрещали им подходить к окнам, отвечать на телефонные звонки и закрывать дверь в туалет. Об этом московский театр Teatr Doc поставил документальный спектакль. Поддержал московское начинание пражский театр Archa. 29 и 30 января в этом театре состоятся гастроли «Театра Док». Это – их первый визит в Чехию.

Ондржей Граб (Фото: Архив театра) Директор пражского театра Archa Ондржей Граб поясняет, как возникла идея поддержки спектакля:

— Идея исходила от нескольких европейских театров — от Хельсинки до Мюнхена. Мы договорились, что поддержим возникновение спектакля, сюжет которого касается событий в Беларуси. Потому что, во-первых, нас интересует ситуация в Беларуси, а во-вторых, нас интересует оригинальность работы Teatr Doc – документальный театр. Кроме того, симпатично то, что спектакль не только о Некляеве, спектакль о том, что касается каждого из нас, живем ли мы в более или менее свободной стране. Как относиться к тем, кто ограничивает нашу свободу? Отношения тюремщика и заключенного.

«Двое в твоем доме» (Dva v tvém domě) В основе спектакля – тщательно собранная фактура, исповеди Некляева и его жены, интервью с другими людьми, побывавшими под домашним арестом в Беларуси и даже признания кагэбешников. Авторы назвали спектакль «драмой пространства», но в результате разговора со сценаристом Еленой Греминой выясняется, что это — чуть ли не комедия!

Елена Гремина, автор пьесы:

«Двое в твоем доме» (Dva v tvém domě) — Все началось с того, что наши драматурги театра Doc писали эссе в защиту политзаключенных в Беларуси. Это было сразу после 19 декабря позапрошлого года, когда лидеры белорусской оппозиции были подвергнуты расправе и отправились в тюрьму. Они писали эссе, чтобы привлечь внимание к тому, что происходит в Беларуси, и не только, а вообще на тему «Художник и власть». И тогда же Ева Некляева мне рассказала эту историю. Тогда идея спектакля у меня и родилась. Далее же все было для меня достаточно неожиданно, потому что материал, который собрали наши люди в Минске, там смешные ситуации для меня были неожиданны. Идея спектакля заинтересовала несколько международных фестивалей, и было решено, что это будет такая копродукция Театра Док и чешского театра, фестиваля Baltic Circles, краковского и словацкого фестивалей и других… Эти проблемы театрам близки – что человек готов отдать за свободу, насколько он готов поддаваться давлению – это все достаточно актуальные вещи не только в Беларуси и России, но и в Европе тоже.

— Интересно, что спектакль поставлен именно российским, а не белорусским театром… Почему Россия?

«Двое в твоем доме» (Dva v tvém domě) — Наша страна достаточно близка к проблемам, которые есть в Беларуси. Это проблема угрозы диктатуры, особенно сейчас, когда появилась угроза, что будет несменяемая власть на много лет. Это проблемы, которые нас всех волнуют. Это выбор между какими-то возможностями. Поэтому мы не считаем, что в Беларуси происходит что-то такое, что нам непонятно. Когда мы узнали об этой ситуации с Владимиром Некляевым, нам показалось, что это очень театральная ситуация. В маленькой квартире обычные люди – поэт и его молодая жена – терпят ежеминутное насильственное присутствие двух кагэбэшников. И мы стали исследовать эту историю.

Авторы спектакля считают, что они касаются понятия, которое нам навязывает цивилизация как норму, «стокгольмский синдром»: лояльность к тем, кто вас угнетает. Ни в коем случае не раздражай террористов, насильников, только, пожалуйста, с ними сотрудничай — это то, что нам сейчас транслирует современное общество. «Будь не партизаном, а полицаем, будешь партизаном – тебя повесят и деревню твою сожгут». И эта установка уничтожает само понятие героизма.

«Двое в твоем доме» (Dva v tvém domě) — В вашем понимании Некляев – герой?

— Прежде всего, неожиданно себя повела его жена. Она опрокинула все эти понятия сотрудничества жертвы с палачом, она первой начала бунт. Да, мне кажется, что эти люди проявили героизм, не поддавшись тому давлению, которому поддаются многие хорошее люди.

— Как на практике это происходило? Вы разговаривали с Некляевым и его женой, это понятно, но как вам удалось поговорить с сотрудниками спецслужб?

Владимир Некляев — Наша группа общалась с бывшими сотрудниками спецслужб, действующие сотрудники нам, естественно, не дали никакой информации, поэтому об особенностях их поведения мы узнавали от Некляева, его жены и других людей, которые тоже были подвергнуты домашнему аресту. Бывшие сотрудники органов нам очень много рассказали о том, как это происходит, и как это происходило.

— Вы не могли бы нашим слушателям как-то намекнуть, что они могут увидеть во время гастролей вашего театра в Праге?

— Неожиданная получилась вещь, очень веселый спектакль. Мы-то думали, что это будет драма, а оказалась – история противостояния, в которой масса комических моментов. Это – попытка рассказать о серьезных вещах средствами театральной комедии.

В выставочном зале Сената Чешской Республики в Праге на этой неделе откроется выставка серебряного стекла под названием «Серебряная красота». Экспонаты — одни из самых шикарных декоративных изделий в Европе – для выставки предоставил Музей Шумавы в Сушице.

Изделия из стекла с посеребрением и вообще столовое серебро имеют в Чехии долгую традицию. Это нашло отражение и в языке – что-то очень важное чехи называют «семейным серебром».

Выставка откроется 12 января и продлится до 4 марта ежедневно с 10.00 до 16.00. Вход на выставку – бесплатный. Она пройдет под защитой сенатора (ЧСДП) и члена администрации Плзеньского края Йиржины Риппеловой. Ей слово.

— У посетителей будет возможность видеть около сотни экспонатов — бокалы, вазы, блюда, светильники. Самый старинный предмет датируется 60 годами XIX века, а новейший – это произведение фирмы Crystalex 2006 года. Я бы выделила роскошные канделябры производства знаменитого стеклозавода в Аннине, они тоже очень старые — с XIX века. Самыми драгоценными предметами могут считаться две серебряные вазы, которые были сделаны на Шумаве в 1864 году.

В том году на Шумаве женились Йозеф Эдуард Шмид и Анна Краликова, оба из знаменитых и богатых стеклодельных семей. В качестве свадебного подарка они получили две богато отделанные серебряные вазы. У молодых родилось три дочери, старшая из которых получила вазы в подарок на свою свадьбу. С тех пор, на протяжении шести поколений (150 лет!) вазы дарились на свадьбу старшей дочери. В результате они оказались в Словакии, и музей Шумавы, пожелав заполучить драгоценные вазы, после четырех лет переговоров с последней владелицей, купил их у нее в 2008 году.

— Что значит – серебряное стекло? Оно покрыто серебром?

— Да, оно покрыто серебром, и это очень красиво. Наше серебряное стекло – это уникальное явление в Европе. Хотя серебряное стекло производилось в других местах в Европе, чешская специфика весьма отличается, именно шумавское стекло весьма оригинально, ведь Шумава была колыбелью стекла – исторически.

— Почему вы избрали для выставки в Сенате именно эту коллекцию из всех трех музеев шумавского региона?

— Эта коллекция очень популярна среди посетителей Сушицкого музея, и мне стоило больших усилий уговорить директора музея Зденку Резничкову одолжить коллекцию для экспозиции в Сенате. Мне кажется, несправедливым, что такую красоту не видят пражане и гости столицы. В четверг на открытии — вернисаже в Трчковской галерее будет много гостей, среди них – владельцы стеклозаводов. И потом, несмотря на то, что сейчас не очень туристический сезон, Прага все равно полна гостей и просто интересующихся искусством людей.

В рубрике Лит. кафе «Славия» мы предлагаем вам послушать отрывок из романа Йосефа Шкворецкого «Танковый батальон». Читает Антон Каймаков.

Йосеф Шкворецкий Где-то час после этого Седьмой танковый батальон сидел в боевых машинах на Ветрнице, чтобы там на практике проявить приобретенные знания. На противоположном косогоре зеленел ряд макетов, начиная с горба, изображающего вражеского бронебойщика, и кончая громаднейшим брезентом с видом камуфляжного бункера. Комиссия, в которую снова пришел одноглазый советник, в лагере называемый Нефахченко (Неутруждаенко), увильнувший от нудной теории, стояла на деревянном наблюдательном пункте перед фасадом офицерских домов и держалась за фуражки. Дул острый, холодный ветер, и казалось, что осветительные снаряды, летящие в направлении макетов с наезжающих на них танков, отклоняются под его напором.

Сержант Жлоудек (Желток), наверное, из-за недостатка боевых ужасов отличался. Особенно сильно у него проявлялся инстинкт, который выводит из летаргии любого солдата сразу же после того, как он войдет в контакт с боеприпасами. Старший сержант Смиржицкий, сидевший в башне, держался за поручни, а командование перепоручил стрелку. Рядовой Бамза (Пентюх), пострадавший от подобного вспучивания инстинкта, образцово заряжал большие медные снаряды в стволы танков. «Стой!» услышал он голос Жлоудека в радиошлеме; нога младшего сержанта Стржевличка (Жужелицы) нажала на тормоза, танк забуксовал, колыхнулся, в один миг успокоился, и из ствола с приятным треском вылетел снаряд. В визир танковой башни старший сержант увидел, как вражеский бронебойщик на противоположном пожелтевшем косогоре разлетается в дребезги. И когда они снова рванули вперед и повернулись к наблюдательному пункту, над ним зареял красный флаг в знак прямого попадания.

«Танковый батальон» Они атаковали пять раз и попали в пять макетов. Потом они вернулись к наблюдательному пункту и вышли из танка. Соскальзывая по гладкой броне, старший сержант почти повалил грузного стрелка, спрятанного в громадный радиошлем и собирающегося сесть в танк. Из-под переднего буфера выглянули напуганные глаза, и показалось лицо стрелка, белое, как мел. Прозвучала команда, зашлемленный стрелок вскарабкался на башню и рухнул вовнутрь. «Маняс!» окликнул старшего сержанта рядовой Бамза. «Пошли-ка в бункер». Это действительно был старший сержант Маняс (Дурень-предурень), который так проявил себя во время экзаменов по теории стрельбы, но вызов Бамзы имел свои основания. Неподалеку от наблюлдательного пункта, на котром в лучах красного солнца блестели мощные эполеты советника, стоял опустевший дот, построенный неизвестно когда и теперь уже непонятно зачем. Бамза, сторонник неторопливых движений, направился к нему почти галопом. Старший сержант колебался. Стржевличек и Жлоудек лихо оперлись о трибуну. Осторожность победила, и старший сержант вошел в дот за Бамзой. Там около огня, подкармливаемого дровами, полученными из только-что разбитой будки над выгребной ямой, они играли в карты и пили какую-то жидкость из замусоленной бутылки. Но все-таки, старший сержант подошел к амбразуре и посмотрел на танкодром.

Танк, в утробе которого исчез мастер по теории, в этот момент двинулся. На противоположном, заросшем мятой травой, ржавом осеннем косогоре ползал слабенький огонек; его там зажег какой-то мимо пролетевший осветительный снаряд. Над гребнем холма тянулись красивые белоснежные облачка, и громыхающий танк медленно тарахтел вперед. Все было переполнено миром, приятным, пробужденным природой, чувством, приближающимся концом военной службы и старший сержант представлял себе, как неподалеку, в одном из стандартных офицерских домов, быть может, посматривает в окно Яничка, ненавидевшая танки, но зато любившая танкистов. Над рокочущим танком покружил ворон. Скорее всего, он спутал машину с каким-то крупным животным, от которого можно ждать значительного количества питательных отходов. И вдруг стальная машина остановилась, покачнулась, успокоилась, и старший сержант напряг зрение. Должны были полыхнуть пламя и раздаться выстрел, что и случилось. Ствол послушно выплюнул незаметный снаряд, и в результате на гребне холма переломилась одинокая ель. Сразу же последовало что-то, чего никто не ожидал. Танк рванул вперед, и его башня стала потихоньку вращаться. В ней что-то блеснуло, раз, другой, и послышался знакомый стрекот пулемета. От бетонного бока бункера отскочили какие-то быстро летящие, скорее всего, стальные осколки, и рука Десидера Коблиги (Пончика), как раз ходившая с трефового туза, замерла на полпути. Стрекот пулемета не прекращался, и старший сержант, прижавшись к амбразуре, с ужасом увидел, как танк медленно поворачивает обратно, но его башня все время довольно быстро вращается и из нее во все стороны вылетают один за другим осветительные снаряды. Старший сержант взглянул на наблюдательный пункт. С него как раз спрыгивал одноглазый советник, а вслед за ним опускалась офицерская фуражка. Под трибуной образцово показывали «Ложись!» младший сержант Стржевличек и сержант Жлоудек, а окна третьих этажей офицерских домов, находившихся сзади, вдруг превратились во взрывающиеся гейзеры, от которых во все стороны летели стеклянные осколки, блестя на осеннем солнце как горсти разбрасываемых брильянтов.

Наконец свирепствующее чудовище успокоилось, барабан пулемета опустел. Из танка, остановившегося точно под наблюдательным пунктом, вынесли безжизненного Маняся; по его щекам текла кровь, и он истерически всхлипывал. О том, что произошло на самом деле, интеллектуальные офицеры узнали на вечеринке у младшего лейтенанта Садаржа (Садовника, по профессии врача), оказавшего Манясу помощь. Когда весьма поздно явился и старший сержант (он был на Ветрнице, чтобы проверить, не попал ли снаряд в лейтенантшу, а убедившись, что все в порядке, он должен был остаться), уже об этом доложили из штаба дивизии. Было обнаружено, что старший сержант Маняс, активнейший культурный (и не только) работник батальона, очутился в тот день, после почти двухлетней службы в армии, внутри танка Т-34 впервые. Пока речь шла о теории, он справлялся со службой очень успешно. Это был способнейший творец лозунгов, организатор субботников по уборке картофеля, который ораторствовал при каждом удобном случае и активно участвовал в дивизионной газете «Кулак народа». Он также написал сонет генералу Чепичке, пробрался к полковнику Гелебранту, и таким образом проник в дивизионный комитет Чехословацкого союза молодежи. И еще, вдобавок к этому, ообразцово делал стенгазеты. Он, вероятно, успешно закончил бы военную службу и был бы удостоен значка почетного танкиста и не заглядывая в интерьер броневика — но результат его экзамена по стрельбе так заинтересовал наивного майора из проверочной комиссии, что тот практически потребовал, чтобы Маняс участвовал в стрельбе, и никому (даже самому Манясу) в голову не пришло вовремя придумать нужный трюк, который помог бы ему увильнуть. И вот он сел на небольшое сиденье, уцепился за пушку и поехал. Когда танк — без его команды, по привычке, приобретенной во время интенсивной боевой подготовки, остановился, Маняс потерял равновесие и схватился за спусковой крючок. Пушка выстрелила, от испуга Маняса дернуло в обратную сторону и скинуло с сиденья. Падая вперед с раскинутыми руками, он схватился правой рукой за спуск пулемета, а левой — за механизм, автоматически вращающий башней, и таким образом привел в ход оба механизма. Оглушенный стрельбой и вращением башни, он судорожно держался за оба рычага, пока не потерял сознания.

Сержанты, сидящие у печки в комнате начальника амбулатории, подняли чашки с чаем и выпили за храброго подлизу. После этого сержант Крайта (Кобра, по професии инженер) неожиданно предъявил свежий номер дивизионной газеты, в которой, как оказалось, была статья только что погибшего героя с заголовком «До свидания, верный друг!». По высказыванию Крайты, он являл собой типичный пример направления, названного когда-то ефрейтором Млейнеком (Мелеей, по должности — доктором философских наук) «социалистический танкизм», и впоследствии уточненного сержантом Вытаглим (Долговязым, по профессии инженером) как «жесткий сентиментализм». Хворост в печке потрескивал, и из чайника разливался приятный аромат, приданный напитку содержанием замусоленной бутылки, которая,непонятно как, попала из бункера в амбулаторию, и сержант Крайта скрипучим голосом читал вслух:

«Значит, сегодня в последний раз! Как жалко! Я так к тебе привык! Хотя я не хотел о тебе сначала и слышать и приходил от тебя почти в ужас, все-таки за эти два года я в тебя влюбился так сильно и нежно, как в лучшего друга. Я узнал и научился понимать тебя, я понял и твои капризы, отдавая тебе все свое время, а часто и много часов ночью. И сколько приятного мы вместе прожили! А помнишь ты про этот хороший, тихий, темный вечер, когда, упражнявшись, я лежал в кустах рядом с тобой и охранял безопасность нашей любимой родины? Рядом с нами резвился буйный самец косули со своей самкой, и мне так сильно захотелось кого-то поласкать — и я погладил тебя, мой верный друг, танк Т-34!».

В этом месте сержант Крайта сплюнул и заявил, что хотя общеизвестно, что старший сержант Маняс занимается в ихней конюшне зоофилией с главным лошаком, но — и лапидух Беранек (Ягненок) поднялся, открыл дверь в сторону комнаты с больными, где старший сержантюга приходил в себя после шока и травм, и загорланил в хорошую, тихую, темную ночь, точно в такую, о которой писал поэт-танкист : «Ну и козел ты! Тут написано, что ты ебал тридцать четверку!»

Для рубрики использован текст, опубликованный на www.Prag.ru

Уважаемые наши радиослушатели, вот и ваши послания, подобно пароходу с цветами Вацлаву Гавелу, перенеслись через границу рождения 2012 года, посему и начнем сегодня с них:

Вацлав Гавел Примите искренние соболезнования по случаю кончины известного политика, публициста и стойкого гражданина свой страны и сына своего народа Вацлава Гавела.

С уважением, Владимир Ярошик, г. Калининград

Дорогая русская редакция Радио Прага! Поздравляю всех сотрудников с Рождеством и Новым 2012 годом!!! Желаю Вам крепкого здоровья, счастья, благополучия, удачи во всех начинаниях!!!

С уважением и любовью, Андрианов Владимир Валентинович.

Вацлав Гавел Здравствуйте, уважаемые Лоретта, Антон, а также другие ведущие Русской Редакции!

Готовился перед Рожденственскими праздниками написать своим старым радиознакомым, с которыми несколько лет не переписывался, поздравить, в том числе и Вас, а тут такое :(…Обидно, даже зная о возрасте человека, о его болезнях, знать, что всё чаще уходят от нас ЛУЧШИЕ моральные авторитеты и в некотром роде идеалисты, оставляя в европейской политике чистых прагматиков.. Вацлав Гавел — Человек, сделавший многое для демократии и именно этим он ценен для вас, чехов, для нас, украинцев, исповедующих и поддерживающих те же принципы и моральные устои, что и он… Кажется, совсем недавно не стало Президента Польши Качинського, человека тоже очень морального, и теперь пан Гавел… Смотрел траурную церемонию по Словацкому телевидению и ощущал в себе боль чехов (был поражен, насколько мужественно держались члены его семьи, не проронив слезы)… Мои искренние соболезнования чешскому народу :»(

Вопрос, который в последнее время меня очень интересует и который хотел задать, оставлю, пожалуй, на другой раз. Но с Рождественско-Новогодними праздниками с небольшим опозданием всё же поздравляю Вас отсканированной рождественской открыткой (вернее, двумя) из собственной коллекции… Всего наилучшего Вашему небольшому, но очень хорошему коллективу в наступившем 2012-ом!

Спасибо большое вам за теплые слова, Роман.

Желаю веселых рождественских праздников,светлой радости,счастья и много тепла и света в этот день,самый короткий в году. С Рождеством Вас!

Aлександр Зурман

Творческий коллектив «Радио Прага»

Дорогая редакция «Радио Прага»! От всей души поздравляю всех вас, кто дарит нам такие прекрасные передачи! Желаю вам и вашим родным крепкого здоровья и удачи во всех делах!
Счастливого Рождества!

С уважением, Oxana

Благодарим и Вас за похвалу и пожелания!

Уважаемые сотрудники Радио Прага.

Хочу принести свои искренние соболезнования по поводу кончины Вацлава Гавела. Я восхищаюсь его удивительной стойкости, воле, несмотря на все трудности, через которые ему пришлось пройти.
Никита Пугачёв.

Уважаемые сотрудники русской редакции «Радио Прага». Высылаю Вам своё поздравление к Рождеству в форме видео.
Никита Пугачёв.

«Уважаемые сотрудники русской редакции Радио Прага. Хочу поздравить вас с Рождеством и Новым годом. Желаю вам здоровья, счастья, успехов в работе, в личной жизни и продолжать дарить слушателю спокойную уверенность и хорошее настроение своими передачами».

Вацлав Гавел Не только в послании Никиты Пугачева соболезнования переплетаются с пожеланиями всяких благ в Новом году. Впрочем, печаль и пожелание добра ведь могут быть родственными по своей природе.

Это Владимир Ильяшенко со своими дурацкими поздравлениями в траурной рамке.

У меня и PC дурацкий: то менял строку, а теперь прёт до края без » красных строк «, так что » сделать красиво» не могу. Анекдот о двух новостях разбалансирован, потому что обе они плохие: порно-выборы в России и смерть Вацлава Гавла. Второе хуже, потому что первое из-за этого становится необратимым. Жить в борделе не хочется в любом качестве, а революция в нем нелепа. Жаль, что В. Гавел не написал пьесу на эту тему, я бы почитал. Но свою последнюю он рассчитал классно, успев отметить юбилей, совпавший с Вашим, и исчезнув со сцены прямо перед Рождеством — в соответствии с Евангельским сценарием, где у колыбели бодрствует опекун Иосиф-Клаус, а настоящий Отец взирает с небес. Теперь у Чехии два Вацлава- покровителя, один с мечом, другой со словом, что по Апокалипсису одно и то же, и значит- он не за горами. А, может, и за горами-за Карпатами, где новый год предшествует Рождеству. Но чехам ли его бояться, когда у них есть такая земная защитница, Вера-кармелитка. Поздравляю, пани Лорета, с прекрасным рождественским репортажем, а орден- с будущей умницей-аббатисой. Но не могу сам себе ответить на естественно возникший вопрос: что лучше для Чехии и человечества в целом- пополнить ряды сограждан десятком здоровых и воспитанных людей, которых, вне сомнения, могла бы родить эта цветущая девушка с потрясающим чувством долга, или продлить существование нескольких или даже многих физически или морально недееспособных-за счёт витальных ресурсов оной доброй девы? Один здравомыслящий немецкий художник, тоже задававшийся этим вопросом, ответил на него даже практически, имея целью оздоровление собственного народа, но имел неосторожность распространить этот метод санации за пределы Vaterlandа, не встретив одобрения. Однако вопрос не исчез вместе с художником, и не так давно одна смазливая дамочка, работающая по совместительству министром социальных и медицинских забот Великой Тартарии, в своём отчётном докладе поведала, что на поддержание жизни семи процентов больных, а именно, тяжёлых и неизлечимых, тратится более половины бюджета. Идея здесь похоже в том, чтобы прикрыть хищение средств, потому что ни тяжким, ни лёгким страждущим не достаётся ни фига. Однако и в честной Европе внятно поговаривают об эвтаназии, привязывая её, правда, не к экономике, а к гуманизму ( которым можно оправдать всё, что угодно, начиная с бомбардировок Сербии и кончая чисткой Грузии от грузин). Юная садовница дала свой ответ, пойдя к тем, кто в ней нуждался сегодня. Сейчас в демократической среде модна квази-евангельская притча о том, что лучше научить голодного ловить рыбу, чем его накормить. При этом как-то умалчивается, что голодный и сам не дурак, и даже мог бы научить иного сытого поменьше кушать уворованного у голодных. Христос -то не учил уводить денежки в оффшоры или торговать просроченным мясом и гербалайфом, а просто кормил голодных и лечил больных безвозмездно. И чешская сестричка делает то же. Может даже она ещё заведёт и собственных деток, но святости у неё от этого только прибавится. Так я думаю.

Стихотворение Владимира Ильяшенко В Сети я с 19 ноября, начав, конечно, с Вас. Просматриваю всё упущенное за 10 месяцев- очень много хорошего. Рад за Вас, что Вы работаете, за второе дыхание Марии Роттровой и за то, что она теперь в надёжных руках, за Оксану Тычинскую, воплотившую свою мечту. С пожеланиями неизменного счастья всем Вам- ВЛАДИМИР.

Благодарим вас, Владимир, за письмо, мы должны перед Вами извиниться за то, что не успeли прочитать ваши стихи, посвященные Вами как нашему, так и юбилею Вацлава Гавела, так как они пришли к нам в большим запозданием из-за перевеса сверх допустимых 20 гр, о чем вы нам сообщали в своем письме. Что касается Вашей просьбы касательно предоставления Вашего почтового адреса в случае возможной просьбы, мы это обязательно учтем. Зачитаем сегодня хотя бы отрывок из стихотворения, которое очень растрогало не только нашу редакцию, но и наших звукорежиссера и звукооператоров.

Поздравляет нас стихами и Николай Баглай из г. Пирятина, Украина.

С Новым годом!

Пусть Новый год других счастливей будет!
Пусть вас окружают лишь добрые люди!
Желаю улыбок радушных, надежных друзей,
Удачи желаю во всем и везде!
Пусть труд будет легким, а отдых приятным,
Чтоб можно объять было мир необъятный!
Достатка в семье и событий счастливых,
Мечтаний прекрасных, решений красивых!
Бесценных богатств вам в Новом году!
Вереницу успехов и надежд череду!
Пусть судьба будет щедрой и ясной,
А жизнь ваша — сказкой прекрасной!

Весь коллектив русской редакции Радио Прага поздравляю с Новым 2012 годом!

QSL-карточка Замок Гумпрехт Уважаемые сотрудники Радио Прага,
Посылаю последний рапорт о приёме в этом году. В моей коллекции от 2011 г. не хватает только QSL-карточки Замок Гумпрехт. Надеюсь получить эту QSL-карточку.
Спасибо за новогоднюю открытку! Желаю всяческих благ в Новом году, счастья и здоровья, и, конечно же, эфира без помех!
С наилучшими пожеланиями, Арунас Силицкас!

Спасибо, Арунас, за поздравления. Ваша просьба по поводу последней QSL-карточки будет выполнена в день выхода в эфир сегодняшней передачи, так что ждите!

Здравствуйте! Вас приветствует ваш давний слушатель из Украины — Сергей Шишлаков. Примите, пожалуйста мои самые тёплые поздравления с наступающим Новым Годом ! Счастья, здоровья, благополучия вам и вашим семьям! Всех вам благ !

С наступающим Новым Годом!Удачи,счастья,радости вам дорогие друзья!
Happy New Year!May you be very happy!
Shukhrat Rakhmatullaev
Tashkent, Uzbekistan

А вот новогодний привет от Людмилы Дементьевой из с. Бернгардовка Ленинградской области.

C ОЛИМПА Боги к нам спешат
Чтобы проверить всех на СПОРТпригодность.
Покажем лучший результат —
у нас нет права на ополошность.
И пробегая МАРАФОН,
Играя в мяч на спортплощадке
Докажем-
Даже в ВИСОКОСНЫЙ год —
Здоровье, ФОРМА…
ВСЁ в порядке !!!

Сердечно благодарим всех наших слушателей и желаем им счастья и добра в 2012 году!

В Торонто, вдали от своей исторической родины, в возрасте 87 лет скончался один из самых значительных писателей прошлого века Йозеф Шкворецкий. Чешский изгнанник прожил в Канаде, где основал вместе со своей супругой Зденой Саливаровой прославленное издательство Sixty eight Publisher, почти половину своей жизни. Издательство давало путевку в жизнь чешской эмиграционной литературе и самиздату. Здесь рождались книги, от которых издательства в Чехословакии шарахались — до 1993 года в нем вышло почти 240 изданий, среди публикуемых авторов были Кундера, Гавел, Груша, Вацулик и ряд других выдающихся писателей.

Йозеф Шкворецкий (Фото: ЧТК) Сколь не походил мир канадского издательства, ставшего одним из важнейших дел жизни Шкворецкого, на осмеянный им в романе «Прошлое Мисс Сильвер» издательский мир социалистической Чехословакии. «Прошлое Мисс …», как и позже экранизированный роман «Танковый корпус», стали одним из неминуемых поводов к разрыву писателя с власть придержащими. После вооружённого подавления Пражской весны Шкворецкий вместе с женой Зденой Саливаровой уехал преподавать в США — вначале в Корнелльском университете, а позже в калифорнийском университете Беркли.

В 1969 году роман Шкворецкого «Танковый корпус» был вычеркнут из издательских планов, позже и 80-тысячный тираж второго издания «Прошлого Мисс Сильвер» был изъят на основании распоряжения властей. Шкворецкий решил остаться за рубежом и обосновался в Торонто, в университете которого ему предложили профессуру.

«Танковый корпус» Писал также много и сам Шкворецкий, который помимо книг — к самым излюбленным относятся повесть «Легенда об Эмеке», романы «Малодушные», «Танковый корпус» и «Инженер человеческих душ» — оставил также ряд отменных переводов произведений Брэдбери, Джеймса, Фолкнера, Хемингуэя и других авторов на чешский, сценарии к фильмам – два из них поставлены Иржи Менцелем и огромное число очерков и эссе. Многие его произведения были экранизированы. Йозеф Шкворецкий, ставший классиком современной чешской литературы, в молодости хотел выучиться на врача. Проучился он, однако, на медицинском факультете Карлова университета не более года. Позже он вспоминал:

«Я, по всей видимости, обладал каким-то талантом писателя с самого начала, а мое решение учиться на медицинском факультете было ошибкой молодости, продиктованной некой сентиментальностью».

Пивная Port Artur в Находе Подумывал всерьез будущий литератор и о джазе, которым он увлекся уже в молодости – до сих пор в Находе, где прошла молодость Шкворецкого, существует пивная Port Artur, в которой он играл на саксофоне — ресторанчик этот, где, кстати, пиво до сих пор разливается исключительно с использованием воздушного компрессора, прописан и в одном из произведений писателя. Джазовость и «синкопичность» проникли и в язык его произведений — и не только в роман «Бас-саксофон», который, как уверены многие литераторы, является непревзойденным поклоном джазу. Литературовед Павел Яноушек уверен, что к книгам Шкворецкого, от которых исходит свежесть, читатели будут возвращаться всегда:

Петр Билек (Фото: Vysočina News) — Для меня Шкворецкий был наиболее интересен как автор рассказов. Он умел изображать гротескный образ окружающего его мира, подмечать его парадоксы и причуды социалистической жизни, а позже и жизни на Западе.

Слово литературному критику, публицисту и шеф-редактору газеты Literární noviny Петру Билеку.

— Для людей, которые любили Шкворецкого еще до его эмиграции, это явление было чрезвычайно бодрящим. В случае если им удалось достать книги, им издаваемые, они никогда, за малым исключением, не были разочарованы – выбор произведений в его издательстве был необыкновенно качественный. К тому же издавались и его собственные книги, они подпольно передавались, несмотря на строжайший запрет и даже в некоторых случаях наказания, и читались, оставаясь так в общественном сознании.

Йозеф Шкворецкий и Здена Саливарова По мнению Петра Билека, вклад Шкворецкого был ощутим отнюдь не только благодаря его издательской или писательской деятельности.

— Мы все слушали его по «Голосу Америки» почти с благоговением, его рецензии на новые издания – американских авторов или же некоторых чешских, издававшихся за рубежом. Все эти рецензии были потрясающе интересными, захватывающими и увлекательными. Это был один из немногих чешских авторов, умевших писать о литературе так, что это не нагоняло скуку. Слушать это могли и люди, не имевшие специального литературного образования.

«Миракл» Литературовед Михал Пршибань потерял в лице Шкворецкого также друга.

— Более всего я ценил в Йозефе Шкворецком его великодушие. Я думаю, это было доминирующей чертой этой личности, которую бы читатели политического детектива «Миракл» или, например, некоторых язвительных пассажей в его книгах от Йозефа Шкворецкого не ожидали. Именно этой черте я, однако, обязан тем, что Шкворецкий меня, на сорок лет младшего по возрасту, принял в круг своих друзей – думаю, что это о чем-то говорит.

Говорят, что о каждом здании в Праге можно рассказать легенду, и не одну. Мы сегодня побываем в доме с очень странным названием «У осла в колыбели» на пражской Малой стране и узнаем, кто в конце XVI века, волоча за собой деревянную ногу, поднимался по его деревянной спиральной лестнице – чуть ли не самой старинной в Праге, по утверждению историков.

Эдуард Келли (Фото: Архив Музея алхимиков) Не буду вас долго томить и открою вам пункт нашего сегодняшнего назначения. Мы отправляется в Музей алхимиков и магов старой Праги, который открылся на пражском Янском холме этой осенью. Дом, в котором находится музей, называют домом «У осла в колыбели», а также «Башней Келли». Тайну первого названия я открою вам попозже. А о каком Келли идет речь? О том самом, который станет сегодня главным героем нашего повествования. Эдвард, или Эдуард Келли – медиум, мистик и алхимик, англичанин, сумевший убедить императора Рудольфа II в своей способности превращать неблагородные металлы в золото. Потом он впал в немилость и дважды был заточен в чешских крепостях, дважды пытался совершить побег, и дважды веревка его подвела: во время первого падения Келли сломал одну ногу, при повторном бегстве вторую. А потом и вовсе отравился. Так гласят легенды. Нелегкую задачу воссоздать лабораторию знаменитого алхимика рудольфинской эпохи взял на себя Филип Ян Зволски, владелец Музея алхимиков. И именно с ним мы поднимаемся сейчас по старинной лестнице на второй этаж «Башни Келли».

Фото: Архив Музея алхимиков — 60 ступенек на этой лестнице,

— Мы догадывались, что эта лестница преклонного возраста, но лишь специалисты по охране памятников нам рассказали, что эта лестница одна из самых старинных в Праге, что это редкость.

— Мы поднялись на второй этаж, в так называемую башню Эдварда Келли, на чердак дома. Наша экспозиция разделена на две части, и мы сейчас находимся в первой – в кабинете, или же «предбаннике» лаборатории алхимика. Тут он устроил себе небольшой склад из разных банок и склянок, чучел животных. Кроме того, учитель Эдварда Келли Джон Ди, один из самых образованных людей своего времени, привез сюда свою домашнюю библиотеку, вернее, ее часть. Джон Ди, между прочим, владел в свое время самой большой библиотекой в Европе. Полюбоваться на библиотеку пришел и сам император Рудольф II. Сейчас он пристально наблюдает за золотой кошкой, которая, как видимо, вывалялась в золотом порошке.

Фото: Архив Музея алхимиков — А книги настоящие, старинные?

— Если бы это была настоящая библиотека, у нас бы не выдержали потолки. Этого мы не можем себе позволить. И, конечно, это было бы очень дорого – иметь такие старинные книги в оригинале.

Присутствует в библиотеке башни Келли и еще один исторический персонаж. Прямо скажем, неожиданный. Это Уильям Шекспир. А он как здесь оказался?

Фото: Архив Музея алхимиков — Дело в том, что американский ученый Винсент Бриджес выдвинул гипотезу о том, что Шекспир в Праге был, и не единожды, а 12 раз. И, возможно, прямо в этом доме драматург встречался с Эдвардом Келли и Джоном Ди. Потому что все они были шпионами английской королевы. Здесь Шекспиру могли подсказать и сюжет для пьесы «Сон в летнюю ночь». Возможно, и осел появляется в пьесе именно потому, что этот дом носит название «У осла в колыбели».

А почему за домом на улице Янский холм закрепилось такое странное название – «У осла в колыбели», я узнала из книги Филипа Зволского, в которой он собрал пражские легенды, рассортировав их по городским районам. Так вот, якобы, к Эдварду Келли обратилась за помощью некая Анна Грдлова, самая известная на Малой стране сплетница. У нее очень болел ребенок, и она решила попросить о помощи кудесника Келли. Встала она во дворике у башни и позвала алхимика, тот выглянул с башни, и под его длинными волосами женщина увидела отрезанные уши. Ясное доказательство того, что любимец императора был преступником. Келли разгневался и заколдовал ребенка Грдловой: дома в колыбельке она обнаружила свое дитя с ослиной головой. Но, к счастью, ребенка удалось расколдовать: несчастная мать отмолила его перед иконой Девы Марии. А Келли, якобы, вскоре исчез из Праги. Но его дух до сих пор бродит по его собственному музею. Как рассказывает наш собеседник пан Зволски, когда один из гостей недобрым словом помянул алхимика в винном погребке музея, то в ресторане полопались лампочки. Их сменили, а они снова перегорели. Электрики сломали голову, пытаясь найти решение проблемы. Пришлось хозяевам музея просить у обидчивого англичанина прощения. Доказательством того, что эта история действительно имела место, является огромный счет за электричество, смеется Филип Зволски.

Фото: Архив Музея алхимиков — Кстати, а откуда такая уверенность, что алхимик Келли жил именно в этом доме – на Янском холме, 8? Есть тому какие-то доказательства?

— Есть люди, которые уверены, что Келли здесь работал в 1580-е годы, есть люди, которые этому не верят. Но с таким человеком, как Эдвард Келли, никогда нельзя ни в чем быть уверенным. Он и день своего рождения выбрал сам, чтобы улучшить свой гороскоп.

— А сейчас мы проходим во вторую комнату. Кстати, мы прошли через стену, которая ранее являлась фасадом этого дома, здесь он заканчивался при жизни Келли, а все остальное – это уже пристройки более позднего времени. Сейчас мы находимся в главной лаборатории алхимика, где, как и положено, находится несколько печей. Первая снабжена мехами, которые посетители смогут сами привести в движение.

Гомункулус (Фото: Архив Музея алхимиков) — Печи предназначались для нагревания всевозможных веществ. Но высокие температуры требовались не всегда. Когда достаточно было небольшого нагревания, алхимики пользовались природными источниками, например, конским навозом, реакциями гниения и тления органических веществ. Как раз такого тепла достаточно для производства гомункулов – существ, которые, как верили древние алхимики, можно взрастить искусственным путем. Вот здесь они и растут, на грядке под стеклянными банками. Гомункулы у нас представлены разные – от самых микроскопических до большого, который прорвался через стеклянный аквариум, и растет себе дальше.

Фото: Архив Музея алхимиков — Вы поддерживаете в музее какую-то специальную температуру? Как-то здесь на чердаке холодновато.

— Поскольку у нас представлены не настоящие исторические экспонаты, а современные копии, мы не должны поддерживать специальный температурный режим. Поэтому здесь у нас такая же температура, как на настоящем чердаке. Наверное, так же холодно здесь было и при Келли, с той разницей, что Келли мог погреться у затопленной печи.

Фото: Архив Музея алхимиков — А вот еще один интересный экспонат – скелет, держащий лупу. Можно дернуть за веревочку, и рука скелета поднимается. И мы можем направлять ее на разные экспонаты.

— Поскольку алхимики создавали искусственных людей, им требовалось хорошо знать строение человеческого тела. Поэтому человеческий скелет всегда был у них под рукой, для изучения функций тела. Наш скелет, к тому же, сам держит лупу, в помощь исследователям.

— То есть мы можем изучать через лупу сам скелет?

— Да, именно так.

— А здесь у нас уголок для отдыха, потому что и алхимикам надо когда-нибудь отдыхать. Келли в этом доме жил, когда у него уже была деревянная нога. Ему, бедолаге, приходилось взбираться по крутой лестнице каждый день. Здесь он мог полистать в своих книгах и манускриптах о магии, в том числе, в Смарагдовой скрижали – самом важном манускрипте всех алхимиков.

Фото: Архив Музея алхимиков — Можно сказать, что все алхимики были трудоголиками, работали дни и ночи напролет?

— Ну, на этот вопрос так же трудно ответить, как и на вопрос, все ли алхимики были шарлатанами. Шарлатаны пытались убедить императора в том, что в поисках философского камня им приходится работать и днем, и ночью. Но максимально, что выходило из их лабораторий, это неплохой алкоголь. Те же, кто отдавался своему ремеслу по полной, разумеется, были трудоголиками. Они ведь не только искали рецепты изготовления золота или гомункулов, но и делали лекарства.

Джон Ди — О Келли рассказывали, что у него была деревянная нога, не было ушей. Как он на самом деле выглядел?

— Мы этого не знаем. Сохранилось одно-единственное его изображение, появившееся через 60 лет после его смерти. Джон Ди в своем дневнике описывал Келли как сгорбленного полного мужчину, а на рисунке Келли изображен как старец с бородой, с благородными чертами лица. Что касается деревянной ноги, то, скорее всего, это соответствует действительности. Он дважды был в заключении, в первый раз в крепости Крживоклат, откуда он попытался сбежать и при прыжке из окна сломал ногу. Потом император на время освободил его, а потом снова заточил в крепость Гневин, где Келли умер. То ли выпал из окна, то ли был отравлен – точно сказать нельзя. Легенда гласит, что уши ему отрезали в Англии за мошенничество. Но, возможно, его недоброжелатели выдумали это, чтобы алхимика очернить. Но он действительно полной правды о себе не рассказывал.

— А здесь в клетке чучело макаки. Она настоящая?

— Да, это макака, которую алхимики использовали для своих опытов. К моему сожалению – я очень люблю животных, алхимики, как и современные медики, ставили опыты на животных. На них тестировались разные лекарства, отвары. Нашу макаку через трубочки поят разными настойками, эти же трубки ведут на первый этаж, в винный погребок алхимиков «Келликсир». Там мы тестируем эликсиры, например, эликсир молодости, на наших посетителях. На самом деле, это хорошие качественные вина. Но макака не единственное животное, которое наш алхимик использовал для опытов. Целый чердак заставлен множеством клеток с животными.

Фото: Архив Музея алхимиков — На этот чердак мы не можем подняться, можем посмотреть только снизу, сквозь щелочку, что там стоят какие-то клетки.

— А вот здесь достаточно гнусное зрелище – ванна, в которое что-то гниет.

— Тут у нас специальный уголок, где методом дистилляции производятся разные зелья, эликсиры. Из этой ванны отходит трубка, ведущая в погребок. То есть внизу мы разливаем как раз зелье из этой ванны. А по соседству стоит философское яйцо — устройство, предназначенное для производства философского камня. Именно философский камень был необходим для получения золота из свинца. Но Эдварду Келли не очень повезло: при опытах в его лаборатории произошел взрыв. И этот взрыв мы запечатлели как в остановленной съемке, видите, кругом разлетевшиеся осколки. А сам Келли спрятался за печкой и с ужасом взирает на то, что произошло.

Филип Ян Зволски — А здесь тоже какая-то печь?

— Это не одна печь, их тут сразу несколько. Потому что каждая печь служила для достижения определенных температур. Первая – атанор, служила для производства философского камня, есть еще печь плавильная и печь для дистилляции. Все эти печи мы воссоздали в соответствии со старинными рисунками, иллюстрирующими лаборатории алхимиков.

В поисках колб, склянок и прочие атрибутов старинной лаборатории Филип Зволски с супругой обошли немало блошиных рынков и облазали немало чердаков.

— А здесь у нас своеобразное доказательство того, что не все алхимики были шарлатанами, и некоторые их опыты были очень даже полезными. Недаром алхимия стала предвестником нескольких наук – химии и фармации, в частности. Алхимики использовали силы природы в лечебных целях. Поэтому здесь у нас представлены травы – сушеные, в настойках и т.д.

Рудольф II. В последнее время в Чехии появляется все больше музеев, посвященных алхимии и алхимикам. В Малостранской башне на Карловом мосту открыли выставку об алхимиках и звездочетах при дворе императора Рудольфа II. На ней тоже можно увидеть реплику старинной печи, использовавшейся алхимиками. В Кутне Горе возобновил работу Музей алхимии. Не боится ли Филип Зволски конкуренции?

— Я отважусь сказать, что из всех подобных экспозиций наша ближе всего к действительности. Наша лаборатория выглядит так, как будто ее вот-вот покинул ее хозяин: всюду валяются бумаги, банки, тигли. Это не стерильная выставка. А потом, у нас можно экспонаты трогать руками. На первом этаже их даже необходимо трогать руками, на втором этаже тоже есть несколько интерактивных экспонатов.

Фото: Архив Музея алхимиков — А сейчас мы спустились на первый этаж. И здесь одна из стен переделана в большую бочку с краном, из которого, как логично предположить, что-то должно вытекать.

— На самом деле, за этой бочкой скрывается туалет. Наши оформители вычитали в старинных книгах, что человеческая моча использовалась ранее для получения фосфора. То есть наши посетители не просто ходят по нужде, но одновременно помогают нам в производстве фосфора, который стекает вот в эту деревянную кадушку.

Фото: Архив Музея алхимиков — Поэтому эта кадушка и светится, из-за фосфора.

— А вот еще один интерактивный экспонат. Про чешский народ говорят, что у него «злате ручички» — золотые руки. И мы предлагаем всем проверить свои руки – золотые ли они?

— Это сундук, в который нужно засунуть руку. И что происходит? Ага, действительно видно, что руки становятся золотыми. Через стеклянное окошечко.

Фото: Архив Музея алхимиков — А тут у нас алхимическая печь. Если в нее заглянуть, то можно увидеть фильм под названием «Сон алхимика» — это видеоприглашение на чердак, в лабораторию алхимика, которое завершается сценой взрыва. А вот еще один вариант философского яйца – булькающий сосуд. Если покрутить за ручки с одной стороны, он начинает светиться синим, если с другой – то желтым.

А сейчас мы входим в одну из самых таинственных комнат «Башни Келли» — магическую комнату Дома Фауста. Стеклянный пол здесь разрисован таинственными непонятными письменами, фигуры в черных одеяниях выглядят не совсем дружелюбно, а в углу сквозь дыру в потолке виднеются лишь ноги неизвестного гражданина – очевидно, кто-то тянет его вверх из комнаты. Гражданин этот – сам доктор Фауст, которого дьявол уносит в ад. О пражском Доме Фауста, в котором могла, по мнению хозяев музея, находиться такая магическая комната, рассказывает Филип Зволски.

Дом Фауста — Это дом, который связан с магией и алхимией, одно из самых таинственных мест в Праге. Он расположен на месте, называемом Морань. А Морана или Марена – это в славянской мифологии богиня смерти. Людей, интересующихся магией, всегда интересовала и смерть. Поэтому расположение Дома Фауста неслучайно. Сначала этот дом принадлежал воеводе Опавскому, роду Младоты из Солописк, и некоторое время им владел сам Эдвард Келли.

Рассказывают о Доме Фауста и множество легенд. Например, историю о волшебнике, который прибыл издалека, поселился в этом доме на Карловой площади и стал удивлять пражан своим трюками, пока однажды на его представление не явилась незнакомка в чёрном. Она сидела в первом ряду, однако никто, кроме самого хозяина дома, её не видел. Покрывшись холодным потом и весь дрожа, колдун пытался продолжать демонстрацию фокусов, однако ничего у него не получалось. Потом незнакомка превратилась в двойника волшебника и сама стала показывать зрителям фокусы. А в конце представления несчастный волшебник увидел, что в зале сидят скелеты, одетые в светские платья. Чуть не помутившись рассудком, волшебник сжег все книги доктора Фауста, которыми часто пользовался для своих колдовских дел, сломал свои аппараты, измерительные приборы, уволил слугу и исчез в неизвестном направлении. А я продолжаю осматривать магическую комнату в Музее алхимиков.

Доктор Киттел — А что находится под этим полом? Какой-то подвал?

— Нет, он просто немного приподнят, чтобы все помещение производило более динамичное впечатление. И создается ощущение, что комната уходит в глубину, куда-то в бесконечность. На стенах комнаты на многих языках написано одно и то же изречение. И на русском оно тоже есть.

— Вот она, эта надпись: «К магии ведут многие пути, но лишь одна ведет из нее вон».

В комнате Фауста можно познакомиться и с несколькими бывшими владельцами пражского Дома Фауста, в частности, доктором Киттелом. Его часто называют «Фаустом из Йизерских гор» и «доктором-волшебником», поскольку он мог вылечить практически каждого.

«Келликсир» (Фото: Архив Музея алхимиков) — Киттел жил в Йизерских горах, но до Праги добирался с помощью своего волшебного плаща, который он получил от дьявола, которому продал свою душу. Дьявол дал ему необыкновенные способности к лечению людей и плащ, надев который, доктор Киттел навещал в Праге своих пациентов.

Ну, вот, все, что мы должны были узнать о великом алхимике Келли, мы узнали. А теперь время заглянуть в небольшой ресторанчик, расположенный в доме «У осла в колыбели». Владельцы музея назвали его «Келликсир».

«Келликсир» (Фото: Архив Музея алхимиков) — А сейчас мы зашли в небольшой винный погребок, где можно попробовать вина, стекающие по многочисленным трубкам с чердака. Здесь его разливают по бокалам.

— У нас можно отведать эликсиры жизни, молодости, любви. И закуски у нас тоже имеют непосредственное отношение к миру алхимии: это гермелин императора Рудольфа Второго, «гомункулы в уксусе» (на самом деле, это традиционное чешское блюдо «утопенци»).

Музей алхимиков и магов – это второй по счету музей, открытый Филипом Яном Зволским. Первым был Музей пражских повестей и страшилищ, который открылся три года назад. Кто посещает этот музей – чехи или иностранцы?

Музей пражских повестей и страшилищ (Фото: Архив музея) — Пятьдесят на пятьдесят. Среди чехов, это, прежде всего, семьи с детьми. Экспозиция, как и здесь, разделена на две 2 части. Но здесь мы поднимаемся наверх, а там спускаемся в подвал, на улочку духов. Мы представили, как могла бы выглядеть в Праге улочка в период средневековья. Время остановилось на полуночи, поэтому посетителям не нужно бояться, что на них кто-то нападет из-за угла: они спокойно могут встретиться с духами и прочей нечистью лицом к лицу. А в другой части музея вы можете заглянуть в книгу повестей, из которой вылетают страницы, примерить на себя образ страшилища и встретиться с княжной Либушей, которая предсказывала расцвет Праги.

По словам Филипа Зволского, среди иностранных посетителей Музея пражских повестей преобладают русскоговорящие.

Музей пражских повестей и страшилищ (Фото: Архив музея) — По какой причине, сложно сказать. Может быть, потому, что россияне проводят в Праге больше времени, чем туристы из других стран. Поэтому, помимо основных достопримечательностей, они успевают посетить и наш музей. Может, россиян сильно привлекает магия и потусторонний мир? Это у ваших слушателей нужно спросить. Мы клиентам из России рады, и даже выпустили для них книжечку с пражскими легендами,

— рассказал нам Филип Зволски.

На этом наша программа подходит к концу, и я, Ася Чеканова и все мои коллеги из русской редакции Радио Прага, желаем вам встретить Новый год не в компании привидений, духов и прочей нечисти, а в кругу близких и друзей. Пусть новый год принесет вам исполнение всех желаний. До встречи на наших волнах в следующем году.

Сегодня мы продолжаем беседу с русским поэтом Евгением Евтушенко, который написал стихи «На смерть Вацлава Гавела», и уже читал их в нашем эфире. Евгений Александрович вспоминает о дружбе и философских разговорах с Вацлавом Гавелом. Ему слово.

Евгений Евтушенко (Фото: Архив Школы практической журналистики — СЕТИ РУ) «Когда мы в Москве, в самом начале перестройки, узнали, что Гавел находится в тюрьме, то я принадлежал к инициативной группе советских писателей, которые подписали письмо с требованием освобождения Вацлава Гавела из тюрьмы — тогдашнему правительству Чехословакии. И его, как вы помните, освободили. Впоследствии, когда он приезжал с официальным визитом в Москву, мы виделись, я был на встрече в министерстве культуры с ним. Он меня поблагодарил за это письмо, у нас состоялся очень теплый хороший разговор. Он знал о том, что я в Чехословакии был персоной нон-грата, потому что боялись слишком хорошего приема с чешской стороны, если я появлюсь. После того, что я написал. А сделал я три вещи. Я написал письмо в 1968, сразу 21 августа нашему правительству, сказал, что произошла огромная страшная ошибка. Потом я послал телеграмму поддержки правительству Дубчека, и я написал стихотворение «Танки идут по Праге», которое напечатано было лет через 20. Гавел все это знал, и поблагодарил меня очень тепло и сердечно.

Я прочитаю стихотворение «Танки идут по Праге» для тех, кто его не помнит:

Танки идут по Праге
в затканой крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.
Танки идут по соблазнам
жить не во власти штампов.
Танки идут по солдатам,
сидящим внутри этих танков.
Боже мой, как это гнусно!
Боже — какое паденье!
Танки по Ян Гусу.
Пушкину и Петефи.
Страх — это хамства основа.
Охотнорядские хари,
вы — это помесь Ноздрева
и человека в футляре.
Совесть и честь вы попрали.
Чудищем едет брюхастым
в танках-футлярах по Праге
страх, бронированный хамством.
Что разбираться в мотивах
моторизованной плетки?
Чуешь, наивный Манилов,
хватку Ноздрева на глотке?
Танки идут по склепам,
по тем, что еще не родились.
Четки чиновничьих скрепок
в гусеницы превратились.
Разве я враг России?
Разве я не счастливым
в танки другие, родные,
тыкался носом сопливым?
Чем же мне жить, как прежде,
если, как будто рубанки,
танки идут по надежде,
что это — родные танки?
Прежде, чем я подохну,
как — мне не важно — прозван,
я обращаюсь к потомку
только с единственной просьбой.
Пусть надо мной — без рыданий —
просто напишут, по правде:
«Русский писатель. Раздавлен
русскими танками в Праге».

Вацлав Гавел «После этого мы с ним виделись, когда я был в Словакии членом жюри кинофестиваля, проездом там был Вацлав с женой, мне позвонили от него, сказали, что он хочет встретиться. А перед этим, когда он был в больнице, он меня очень тронул тем, что он мне из больницы, через нашего общего друга передал мне книгу с его автографом. Очень философским таким автографом, не просто формальный подарок. Эта книга находится сейчас в Стэнфорде среди других ценных документов, куда я передал свой архив. У меня был долгий разговор с ним в Словакии, всего не расскажешь, я думаю, что когда-нибудь я напишу про это воспоминания, но мы очень долго говорили, и на меня произвело огромное впечатление – из всего того, что он писал – у него есть совершенно потрясающее одно эссе. Оно о ненависти. И о том, как люди просто также следят за ненавидимыми ими людьми равно как и влюбленные преследуют друг друга до сумасшествия. Я как раз говорил тогда, что сам лично никогда не понимал этой «любви-ненависти», а только слышал, что у людей это бывает. Это был философский разговор о ненависти и любви, мы продолжали тему его эссе. Он приглашал меня в Прагу приехать, но так и не получилось после этого…Это был последний раз, когда я его видел».

Я позволю себе процитировать несколько абзацев из этого эссе о ненависти.

«Я решительно не согласен, что ненависть — это просто отсутствие любви или человечности, душевная пустота. Напротив, в ней много общего с любовью. В первую очередь ей присущ момент сосредоточенности на другом, прямо какой-то зависимости от него. Как влюбленный тоскует по любимой и не может без нее жить, так и ненавидящий тоскует по ненавидимому. Поэтому ненависть, как и любовь, можно считать выражением тоски по идеалу, хотя и трагически извращенной.

Люди ненавидящие переполнены постоянным, неискоренимым и, разумеется, несоразмерным действительности чувством обиды. Их словно мучит жажда бесконечного почитания, уважения, любви, и они вечно терзаются от того, что окружающие не только неблагодарны, но и непростительно к ним несправедливы. Не просто не почитают и не любят, как должны бы, а пренебрегают ими, хотя бы только в воображении ненавидящих. Ненависть есть только одна, различий между ненавистью индивидуальной и коллективной не существует. Кто ненавидит отдельного индивида, тот способен в любой момент поддаться и ненависти коллективной. Я бы даже сказал, что коллективная ненависть — религиозная, идеологическая, национальная, социальная или любая другая — словно воронка засасывает всех, кто склонен к ненависти индивидуальной.

Но не только они. Коллективная ненависть, которую разделяют, расширяют и углубляют ненавистники, обладает своеобразной магнетической силой и способна втягивать в свою воронку бесчисленное множество людей, прежде не подозревавших в себе способность ненавидеть. Это люди морально мелкие, слабые, эгоистичные, ленивые духом, не умеющие самостоятельно мыслить и потому податливые на внушение со стороны ненавистников».

Война НАТО против Югославии «Могу сказать, что я не был согласен с ним в одном вопросе – насчет бомбардировок Югославии. Я просто считал это ошибкой. Американской ошибкой. Я даже статью об этом в свое время написал в New York Times. Это был единственный в New York Times голос против этой бомбардировки. Потому что я считаю, что вообще во всех этнических конфликтах всегда обе стороны виноваты. Это сейчас показывается – то, что сейчас происходит в Боснии. Там были разрушения православных церквей боснийцами. Плохих народов нет, я был в 96 странах, я не видел ни одного плохого народа. С Вацлавом мы тоже говорили о том, что самая страшная угроза – это антиинтернационализм. И вообще любая нетолерантность, включая религиозную, потому что тогда даже умные люди становятся сумасшедшими. Помню, что я ему рассказал одну историю, она ему очень понравилась, он сказал, что это – целый сюжет. Я был в одном американском колледже, там была совершенно очаровательная женщина. Она была сербка, и умница, и образованная, преподавала историю, философию. И вдруг, когда я ее спросил, какие пути можно найти к миру между боснийцами и сербами, вдруг она совершенно изменилась, на ее прекрасном личике как будто выросли клыки. Они высунулись из ее прекрасных губок, и она сказала: «Какой мир, какой выход? Какая договоренность может быть? Их всех надо удушать в колыбели!». Понимаете? Я был потрясен просто. Ну поразительно… Вот мне Гавел тогда сказал, что я об этой истории должен когда-то написать, а я еще не выполнил этого своего обещания ему. Через месяц я был в другом колледже, меня пригласили на защиту диссертации одной боснийки о моей поэзии. Она была чудесная девушка, она мне так понравилась, и хорошую работу написала. И когда я спросил, что можно сделать, чтобы восстановить мир, она сказал то же самое: «Да какой с ними мир, их нужно душить всех в колыбели». Понимаете? Такой агрессивный национализм превращает сразу бог знает во что. Я считаю, что там неправильно было то, что происходило в Югославии. Не нужно было всемирному сообществу разделяться, чтобы Россия занимала одну сторону, а Америка – другую, а нужно было просто помочь им найти возможности договориться. До сих пор ведь это продолжается. До сих пор на Балканах сохраняется взрывоопасная ситуация – потенциально. И югославы, и сербы этого просто генетически не забудут. Они же не все были экстремистами, но жестокости было достаточно и с одной, и со второй стороны. И нужно было каким-то образом их остановить. Остановить любой ценой, чтобы ни те, ни другие этого больше не делали! И не позволить им это делать! Это был очень интересный такой разговор. Так же, как ситуация с абхазцами и грузинами, которые на моих глазах всегда жили вместе, рядом. У меня там был дом, который сожгли. Я это видел, они ходили к друг другу на свадьбы, на дни рождения, нормально жили, и вдруг их начали стравливать экстремисты. И с той, и с другой стороны. И поэтому Кавказ продолжает оставаться одной из опаснейших точек, как и Босния.

Самая большая опасность – это национализм, соединенный с экстремизмом. Гавел же в сложной ситуации решал взаимоотношения словаков и чехов… Он все-таки это решил человечески, интеллигентно, не позволил, чтобы произошло что-то другое. И никакой ненависти в результате самоопределения Словакии не возникло. И я видел, как его встречали в Словакии. Замечательно, как лучшего друга. Так что его пример доказывает, что и сама интеллигенция не должна чураться и все время только жаловаться на правительство, в то же время не желая им помогать. Это не очень достойно. А государственная власть должна привлекать интеллигенцию на посты, потому что, в конечном счете будущее человечества зависит от того, насколько культурным будет общество. Я бы сказал, что сейчас совершенно ясно, что не политика должна диктовать что-то культуре, а культура должна диктовать политике, какой она должна быть. Это главная проблема. И это делал как раз Гавел.

-А вы по-русски говорили?

-Мы говорили по-английски с ним, но он понимал многие русские слова… Сейчас сложилась такая ситуация, что многие страны говорят как глухой с глухим – по Пушкину просто. И сплошные взаимообвинения. В то время как нет ни одной страны, которая в чем-то бы не была виновата! Понимаете или нет? Вот это самая большая сложность! Я когда-то сказал, выступая по нашему телевидению, прямо в эфир сказал, на передаче Соловьева, что, с моей точки зрения, было бы идеально, если бы встречались руководители государств – хотя бы раз в три года – и все они говорили друг с другом, но только, чтобы никто не имел права обвинять друг друга, а все бы говорили о допущенных ими ошибках – перед всем миром. Кстати, вот эту идею я рассказал Гавелу тоже в нашем разговоре. Он улыбнулся и сказал: «Ну…Давно не видел идеалистов. Сейчас идеалистов почти нет. Они вымерли как могикане. А мне приятно, что они еще есть».

Леонид Шинкарев -Так он же сам был идеалистом…

-Ну конечно. В вас что-то тоже есть идеалистическое. Я почувствовал, что я говорю с единомышленником. Мне Леня Шинкарев написал, что очень много там народу, выражающего соболезнования. Если бы я был в Праге, а не здесь, я бы пришел обязательно, возложил бы цветы, выражающее мое горе. Это был один из крупнейших интеллигентов, который пожертвовал себя как писателя для того, чтобы поставить на ход демократию. А если ему что-то не удалось или где-то он ошибся…Это невозможно – не ошибаться в политике. Таких людей просто нет. Все остальное –несравнимо с тем, что он сделал для своей страны и для всего мира. И показал, что писатели – в редких, конечно, исключительных случаях – могут занимать государственные посты.

Памятник жертвам Холокоста в Харькове (Фото: Poiradar) -Как вам кажется. Дождется ли Россия своего Гавела или ей нужен другой типаж?

-Ну кто знает? Это трудно сказать. Понимаете, почему я в этих стихах отдельно нигде не говорил о России. Потому что сейчас везде одни и те же проблемы. Как раз Гавел говорит о том, что интеллигенцию нужно привлекать. Сейчас власть почти во всех странах деинтеллектуализирована. Про все страны- это правда. Для писателя – быть государственном деятелем, это конечно, сложно. Даже когда я был депутатом горбачевского съезда, я много хорошего сделал, я горжусь тем, что я был депутатом. Я поставил вопрос о цензуре, я предупредил о возможности национальных конфликтов. И многое было сделано, когда я был депутатом в Харькове. Мы поставили там памятник жертвам Холокоста, и разные вещи мы там сделали… Вы знаете, многие депутаты не возвращаются в те места, где они когда-то были депутатами, а я, наоборот. Город Харьков меня с распростертыми объятиями ждет. Я сказал им просто: «Я не буду ничего вам обещать. Я пообещаю вам только одно – что я буду стараться делать все, что я смогу. А что я смогу — я еще сам не знаю». Это не было даром потраченное время. Я считаю, что интеллигенция сама не должна уклоняться от государства, но и государство не должно уклоняться от участия интеллигенции. Власти всюду недостаточно интеллигенты. У нас только что было показано наглядно. Милый человек, наш спикер Думы, но когда он начал говорить, он Копернику приписал слова Галилея, а потом еще сказал, что его сожгли. Когда сожгли Джордано Бруно. Вот так он попытался говорить об истории без бумажки. И в Америке тоже очень много людей, которые баллотируются, самовыдвигаются, они делают такие ляпы! Видно, что не хватает элементарной культуры – знания истории, понимания всего земного шара…

Я сейчас здесь закончил, я преподавал целый курс по братьям Карамазовым – самый тяжелый курс, я сам его придумал. Но все-таки приятно, что ребята наши разобрались. У нас тут вообще много студентов из разных стран. Между прочим, живут и учатся и боснийцы, и сербы, и не ссорятся друг с другом.

-А чехи есть?

-Чехов не было, хот я 15 лет преподаю… Нет! Как же? Нет! Вот неправда! У меня сейчас есть чех один. Челарик его фамилия. Вы знаете, я не преподаю отдельно литературу. Я преподаю – совесть. Через литературу, через кино, и это очень работает. Люди, особенно когда они молоды, и их молодой идеализм еще не превращен в молодой карьеризм ( что страшнее, чем старческий карьеризм), много хороших ребят, только проблемы у них те самые, что и везде. Молодым американцам трудно найти работу по профессии, по призванию. Гуманитарии не нужны. У нас есть опасная тенденция – расщепление технического образования и гуманитарного. Не надо, чтобы было так, как в Америке. У нас инженеры были всегда, вы это прекрасно знате, Катя, одними из самых лучших читателей, не правда ли? А в Америке слово «инженер» к интеллигенции никакого отношения не имеет. И я добился того, что мой курс берут все ребята. И получают за это кредиты. Никто не обязан этим заниматься, а люди самых разных будущих профессий ко мне идут. У меня есть и доктора, и адвокаты, и историки, но много технических – нефтяники, инженеры, электрики – все они у меня учатся. Я рассказал нашей администрации, что так делалось когда-то у нас, и они сказали: «Слушайте, давайте попробуем! Но вы не обидитесь, если у вас мало будет студентов?», а я говорю: «Да не будет их мало!». И правда, вот, самое интересное, что многие студенты, идущие по техническим специальностям, очень интересные пишут работы. Дай бог, чтобы они потом останутся читателями.

Матч «СССР-ФРГ» (1955) Я вам скажу одну вещь – в прошлом году я выступал на самарском фестивале. Это такой Грушинский фестиваль, вы слышали о нем? Знаете, сколько человек слушало мои стихи? 42 тысячи молодежи. Это вообще замечательный фестиваль, это просто оазис. Когда я закончил, стихотворенье одно читал… Ночью. Так красиво, сцена как гитара, а после меня должен был выступать один бард. Такой был подъем! Я читал стихи о футбольном матче «СССР-ФРГ», когда все думали, что там будет побоище, сразу после войны, а там наоборот было братание футболистов. Такую вещь нельзя придумать. Там инвалиды приехали на платформах с подшипниками, а на грудях у них висели плакаты «Смерть немцам!». Футболисты понимали всю ответственность. И когда наш игрок забил первый гол, он упал, а немецкий игрок его поднял по-братски. А потом они вместе пошли к центру поля, обнявшись. Знаете, это такой был сигнал. Я вообще после того, как я это увидел, я стал совсем другим человеком. Это одно из лучших впечатлений в моей жизни. Я написал об этом стихи. Я читал их в Сенате США, я читал их в Латинской Америке, я читал их и у вас в Чехословакии. Вы знаете, что творилось? За мной шел молодой бард, он должен был свою песню петь. Там была огромная гора – была полночь. Люди сидели на горе и сигнализировали фонариками. И вдруг эта гора – в первый раз за 38 лет существования фестиваля – она встала вся после этого стихотворения. Встала гора из молодых людей. И он почувствовал, его пронзило что-то (позже я спрашивал: «Как ты догадался?»), и он начал петь песню Окуджавы «У всех у нас одна победа» из «Белорусского вокзала». Вы знаете, это было потрясающе! Не, не надо терять в них веру в этих ребят, а нужно нести им культуру и помогать. Я много вижу молодежи, никто столько не выступает сейчас по стране. Я выступаю во всех медвежьих углах. И я вижу столько хороших людей, которых очень мало показывают по нашему телевидению. Еще много хороших людей! И надо успеть, чтобы их становилось больше. Увеличить количество порядочных людей – это самое главное. А все остальное – партийная принадлежность и так далее – это все мелочи. Вот и все».

В канун католического Рождества 2011 года в Пражском граде состоялось событие, которого Чехия ждала два десятилетия. В отреставрированную капеллу Святого Креста вернулся уникальный Святовитский храмовый клад, который чешские правители собирали 1000 лет. В помещениях восстановленной часовни, куда одновременно смогут попасть лишь 45 посетителей, из более четырех сот ценностей, ныне составляющих самый большой в Чехии храмовый клад, выставлено 139 реликвий — уникальные ювелирные предметы и исторический текстиль.

Монстранция французского короля Карела X (Фото: ЧТК) Большая часть экспонатов относится к эпохе правления императора Священной Римской империи и чешского короля Карла IV (чеш. Karel IV). С XIX столетия вплоть до 1950 года XX века Святовитский клад был выставлен непосредственно в храме, в так называемой Гилбертовой сокровищнице. В 1961 году храмовую коллекцию переместили под своды капеллы Святого Креста. В сокровищницу, созданную архитектором Камилом Гилбертом, завершившим в начале XX века строительство Собора Святого Вита, Вацлава и Войтеха в Пражском граде, реликвии вернулись на хранение в 1990 году, так как в часовне уже невозможно было обеспечить их надлежащую охрану.

«Святовитский клад – это лишь часть утвари и убранства собора. Изначально никто не различал непосредственно сокровища клада и иную утварь, использовавшуюся при богослужениях, а также одежды духовенства. Лишь в XIX и начале XX столетия епископ Антонии Подлага составил опись предметов и собрал воедино самые драгоценные реликвии, которые и были перенесены в сокровищницу Гилберта. Именно эта коллекция и носит название храмового клада собора Святого Вита», — рассказывает Мартин Герда, заведующий отделением художественных коллекций Пражского града.

Серебряный реликварий — бюст св. Вацлава (Фото: ЧТК) В течение последних 20 лет сокровища Святовитского клада широкая общественность могла видеть лишь разрозненно: «Мощи, относящиеся к храмовому сокровищу, выставляются на обозрение широкой общественности лишь в дни праздников святых, как, например, череп Святого Вацлава. Есть здесь и несколько сосудов, которые используются при богослужениях. Но происходит это весьма редко».

Некоторые предметы храмовой коллекции находились в экспозиции Национальной галереи или же Пражского града.

«Некоторые из них были предоставлены для экспозиции монастыря Святой Агнессы (Анежский монастырь). Часть реликвий, в частности доспехи Святого Вацлава, включая шлем, была включена в постоянную экспозицию, посвященную истории Пражского града. Некоторые уникальные реликвии, так как они относятся к истории всей Европы, предоставлялась и для проведения временных заграничных выставок».

Святовитский клад – самый старинный и самый большой в стране. История его возникновения уходит корнями во времена Святого князя Вацлава, правившего с 925 (922) по 935 (929) год и, очевидно, связана с появлением первой святыни, построенной по его повелению на территории Пражского града и посвященной Святому Виту. В драгоценной позолоченной шкатулке, украшенной камеями и своей формой напоминающей человеческую руку, здесь были выставлены нетленные мощи – лопатка Святого Вита, подаренная князю Вацлаву немецким королем Генрихом I Птицеловом. Фото: ЧТК Вскоре, в 939 году в ротонде Святого Вита были захоронены и останки Святого Вацлава, убитого в 935 году в Старой Болеслави. К реликвии Святого Вита прибавились предметы, напоминающие и об основателе ротонды – меч, копье, шлем и латы Вацлава.

Самый древний сохранившийся инвентарный список, составленный в 1069 году, свидетельствует о том, что часть реликвий, святых мощей, полученных в дар от Папы Римского Иоанна XIII, в 971 году из Рима привезла Млада, сестра князя Болеслава II. Большим количеством подарков и храмовой утварью пополнился Святовитский клад в 973 году и позже, когда было образовано пражское епископство. В 1039 году князь Бржетислав пожертвовал святыне часть своих военных трофеев, привезенных из польского похода, в числе которых была и еще одна реликвия — мощи Святого Войтеха.

Во второй половине XII столетия сокровища Святовитского клада нашли новое пристанище в базилике, которая на месте скромной ротонды была основана князьями Спитигневом II и Вратиславом II. В XIV веке реликвии перенесли в новый собор, первый камень в основание которого, в ноябре 1344 года, когда Прага получила статус архиепископства, положил император Священной Римской империи и король чешский Карл IV.

Фото: ЧТК Старинные письменные источники свидетельствуют и о том, что Святовитский храмовый клад неоднократно становился объектом посягательств, но каждый раз пополнялся новыми драгоценными дарами.

«На протяжении веков спасти Святовитский клад от разграбления, конечно же, не удавалось. Как тысячу лет его собирали, так постоянно и разоряли. Письменные источники говорят о том, что начался этот процесс уже в XII веке. Многие сокровища погибли во время пожара в соборе Святого Вита в 1241 году. Клад был также разграблен при Оттоне (V) Бранденбургском. Известна и история о том, как Карл IV (чеш. Karel IV), будучи еще молодым маркграфом, украсил могилу Святого Вацлава, своего небесного покровителя, серебряными статуями 12 апостолов, а Ян Люксембург их немедленно реквизировал, так как нуждался в средствах на военные походы. Подобно это происходило и во время гуситских войн», — рассказывает Мартин Герда, заведующий отделением художественных коллекций Пражского града.

«Источником средств Святовитский клад был и в период правления императора Иосифа II. Но здесь же стоит упомянуть, что именно в период церковной реформы, осуществленной императором, сокровищница пополнилась несколькими уникальными реликвиями. Когда упразднялся монастырь Святого Иржи (Георгия) в Пражском граде, являвшийся самым старым в Чехии, Капитул выкупил часть предметов из его имущества. Позже они попали в коллекцию Святовитского клада. Среди них, например, герма Святой Людмилы и рака Святого Иржи (Георгия), относящиеся к XIV столетию»

Фото: ЧТК Каждый из предметов, включенных в Святовитский клад – украшенные драгоценными камнями золотые кресты, монтстранции, хрустальные сосуды, иная церковная утварь или вещи, использовавшиеся при богослужениях, являются высокохудожественными произведениями. Однако главное значение храмовой коллекции заключается не в этом. Самое ценное – мощи святых, находящиеся внутри большинства этих предметов. Самая большая заслуга в расширении Святовитского клада принадлежит императору Карлу IV.

Мартин Герда: «Он не только расширил собор, обогатил Святовитский клад, но одновременно и приложил немалые усилия к тому, чтобы привезти в чешские земли большое количество святых мощей и иных реликвий, которые изначально должны были храниться в крепости Карлштейн. Дело в том, что Карл IV, получивший императорские регалии, среди которых было и распятие, заключающее в себе частичку креста, на котором умер Христос, мощи Святой Анны и Святого Иоанна Крестителя, хорошо понимал, что эти реликвии находятся у него лишь временно. Поэтому он и старался для чешского королевства приобрести подобные реликвии. И, как мы знаем, ему это удалось».

Крепость Карлштейн (Фото: CzechTourism) В связи с чем, императором Священной Римской империи и чешским королем Карлом IV (чеш. Karel IV) в крепости Карлштейн, а потом и в Праге, даже был введен праздник демонстрации святых реликвий, проходивший в первую пятницу по окончании Светлой недели. В этот же день, праздник выноса мощей, можно было получить и индульгенции.

«Самые важные реликвии, связанные со страданиями Христа, Карл IV поместил вовнутрь креста, который считал самым драгоценным предметом в чешском королевстве. Этот крест, который должен был храниться в часовне Карлштейна, он ставил даже выше Святовацлавской короны. Длительное время он в Карлштейне действительно находился, и в день коронации все последующие чешские правители были обязаны ему поклониться. Однако в 1646 году, когда Фердинанд IV перевез чешские Королевские регалии в Вену, этот крест остался в соборе Святого Вита и стал частью храмового клада», — рассказывает Мартин Герда, заведующий отделением художественных коллекций Пражского града.

Так называемый коронационный крест, изготовленный по повелению Карла IV (чеш. Karel IV), стал одним из экспонатов постоянной выставки, посвященной Святовитскому кладу.

Император Карел IV (чеш. Karel IV) Мартин Герда: «Прекрасный золотой крест, в котором хранятся реликвии страданий Христовых. В центре с лицевой стороны помещена частичка Животворящего Креста. Наверху часть губки, посредством которой спасителя в последний раз напоили, слева гвоздь, а справа часть веревки. Внизу находятся два шипа из тернового венца. С обратной стороны креста сделаны два небольших ковчежка, в которых скрыты мощи Святой Анны и Святого Иоанна Крестителя. Карлу IV действительно удалось найти реликвии, подобные тем, которые находились в регалиях Священной Римской империи. Эти сокровища император искал и заполучил специально для чешского королевства, что является уникальным в мировой истории. Крест был изготовлен, предположительно, в 1357 году. Позже императору Карлу IV удалось найти и часть одеяния Христа. Он получил ее при своем последнем посещении Рима в 1368 году. Крест с этой реликвией, который также включен в Святовитский храмовый клад, ему передал Папа Римский Урбан V. Житие, украшающее крест, сверху изображает традиционную сцену распятия, внизу передача реликвария Карлу IV Папой Урбаном V, а справа и слева находятся пары коленопреклоненных фигур, с одной стороны вновь Урбан V и кардинал Бофор, а с другой Карл IV и Вацлав IV».

Крест-реликварий символичен. Изображенный на нем кардинал Бофор позже сменил на Святом Престоле Урбана V, приняв имя Григорий XI, а Вацлав IV стал приемником императора Карла IV.

Кафедральный собор Св. Вита «Вполне вероятно, что этот крест был сделан уже в Праге, а задумал его Карл IV как идеологический символ, на котором изображены последователи. Крест-реликварий, наверное, был изготовлен после 1370 года, то есть еще до смерти Карл IV. Это, пожалуй, самые ценные предметы, находящиеся в соборе Святого Вита, как с точки зрения их художественной ценности, так и с точки зрения веры. Реликвий, непосредственно связанных со страданиями Христа, найдется немного».

Именно поэтому Мартин Герда, заведующий отделением художественных коллекций Пражского града, и не согласен с тем, что некоторые из священных сокровищ Святовитского клада будут выставлены на всеобщее обозрение весьма длительное время. В ныне открытой постоянной экспозиции в Пражском граде они должны остаться в течение ближайших 10 лет.

«К этим предметам необходимо относиться с особым почтением и выставлять лишь в исключительных случаях. Точно также как и корону Святого Вацлава, относящуюся к королевским регалиям. И она является реликварием с вложенной в нее частицей тернового венца».

Рейнхард Гейдрих (слева) просматривает королевские регалии Упомянутые Мартином Гердой Королевские регалии – корона Святого Вацлава, скипетр, держава и королевская мантия, считаются вторым по значению, после Пражского града, национальным достоянием Чехии. Они могут выставляться только на территории Пражского града. Королевские регалии хранятся в бронированном сейфе в так называемой коронной комнате в Соборе Святого Вита. И сейф, и комната запирается на семь замков, ключи к ним хранятся у президента, премьер-министра, пражского архиепископа, председателей обеих палат парламента, представителя столичной церкви и мэра Праги.

Корону Святого Вацлава повелел сделать для своей коронации Карл IV в 1347 году. Последние ее изменения датируются XIV-м столетием, с той поры внешний вид короны не менялся. Украшают королевский венец 96 драгоценных камней и 20 жемчужин. Некоторые сапфиры, вкрапленные в корону, принадлежат к числу самых больших в мире. Согласно поверьям, каждый, кто без должного на то права наденет на голову корону, умрет, не прожив и года. Эта примета «сработала» в начале сороковых годов прошлого столетия. Протектор рейха Рейнхард Гейдрих, по слухам, «примерил» корону в ноябре 1941 года. Четвертого июня 1942 года он погиб во время взрыва, устроенного чешскими антифашистами.

Корона Святого Вацлава В то время как Королевские регалии на короткое время выставляются по личному распоряжению президента страны лишь в исключительных случаях, сокровища Святовитского клада иногда становятся экспонатами чешских и заграничных выставок. Однако главные реликвии храмовой коллекции, мощи святых, на обозрение выставляются лишь в ходе религиозных праздников. Большую часть времени они скрыты в особых мощевиках, в них же чаще всего и выносятся для поклонения верующих.

Мартин Герда: «Если реликварий изготавливался в виде руки, то в нем хранили часть, например, локтевой кости. Гермы, мощевики в виде голов, служили для хранения части черепа, но также и иных останков святого. Формы многих мощевиков напоминают сосуды, использующиеся при богослужениях это, например, монстранции.

Как реликварии не редко использовались и предметы, изначально для этого не предназначавшиеся».

В хранилище собора Святого Вита, например, находится и хрустальный кувшин, относящуюся к эпохе Карла IV (чеш. Karel IV), в котором некогда лежала часть скатерти, покрывавшей стол во время Тайной вечери.

Королевские регалии «Сегодня этой реликвии, конечно же, в этом сосуде нет. Текстиль нуждается в особых условиях хранения. Часть исторического полотна ныне находится в развернутом состоянии в специальном кондиционированном хранилище».

Для хранения святых мощей в средневековье и позже использовались также различные ларцы, которые далеко не всегда изготавливались по специальному заказу. Одним из примеров может служить мощевик с останками Святого Сигизмунда.

Мартин Герда: «Это итальянская работа второй половины XIV столетия. Подобные ларцы обычно заказывали в качестве подарков к свадьбам. Но в данном случае он использован как реликварий для мощей Святого Сигизмунда. Можно предположить, что у Карла IV в тот момент под рукой просто не было ничего иного и мощи были вложены в эту прекрасную шкатулку, украшенную резными рельефами».

Фото: ЧТК К святыням клада пражского собора Святого Вита относятся и останки апостолов, а также чешских небесных покровителей. В реликвариях хранится язык Святого Яна Непомука, череп Святой Людмилы и череп ее внука — Святого Вацлава, поклониться которому во время празднеств в Старой Болеслави ежегодно приходят тысячи паломников.

Уникальными реликвиями являются и останки Святых Варфоломея, Филиппа, Луки и Марка.

«Конечно, по поводу этих останков порой высказываются сомнения, могут ли они действительно принадлежать упомянутым апостолам. Но, например, череп, приписываемый Святому Луке, который, как считается, император Карл IV привез из Падуи, недавно был подвергнут анализу ДНК. Для сравнения были использованы мощи, приписываемые Святому Луке, хранящиеся непосредственно в Падуе. В результате было подтверждено, что череп, находящийся в Праге, и останки в Падуе между собой связаны», — завершает свой рассказ Мартин Герда, заведующий отделением художественных коллекций Пражского града.