Сказать, что творчество архитектора Карела Прагера вызывает бурные споры, это не сказать ничего. Здание Новой сцены Национального театра и Федерального собрания (позже Радио Свобода, сейчас Национальный музей) у некоторых вызывают отвращение, а у других глубокое почтение. Сам Карел Прагер для одних настоящий профессионал, новатор, и архитектор мирового уровня и для других он олицетворение уродливой социалистической архитектуры. Сегодня мы побеседуем с двумя специалистами, архитекторами Радомирой Седлаковой и Олегом Гаманом о том, почему эти здания все-таки стоит считать шедевром.
Карел Прагер (Фото: Национальная галерея) Сначала короткое описание зданий для тех, кто их никогда не видели. Федеральное собрание находится между Национальным музеем и Государственной оперой, в 100 метрах от Вацлавской площади. Невнимательный наблюдатель может не заметить, что это на самом деле два дома. Историческое здание биржи, к которому сверху тесно прилегает второе, стоящие на своеобразных ножках. Когда здание биржи подобрали как будущую штаб-квартиру федерального парламента, в здании не хватало большого зала для заседаний. Надо было достраивать.
Новая сцена Национального театра – это стеклянное здание. Но это непривычное нам сегодня офисное здание с прозрачным остеклением, когда весь район может наблюдать за тем, как молодой человек на четвертом этаже зевнул. Новая сцена не такая скучная, фасад театра сделан из святящихся экранов из толстого стекла. Можно спорить красиво ли это или нет, но в любом случае оригинально.
Могут ли архитекторы, почитающие Карела Прагера, обяснить простым людям, в чем их ценность?
— Это вневременные проекты, это необычные проекты, приносящие новые идеи, начиная от конструктивного решения объекта до деталей типа дверных ручек. Новаторство людям часто не нравится, это что-то новое, непривычное и поэтому подозрительное. К тому добавьте тот факт, что как раз здание Федерального собрания было долгое время закрыто для общественности. Простые люди туда никак не могли попасть и посмотреть. Это было здание коммунистических властей, и я думаю, что плохое отношение к властям отразилось в отношении к зданию. Конечно, это не тот дом, который придется по вкусу каждому. Архитектор не шел навстречу вкусу широкой публики, но он этого и не должен делать. Архитекторы должны приходить с новыми идеями и новыми решениями и надеяться на то, что общество со временем поймет и оценит. Надо верить, что люди не только привыкнут, но и откроют скрытую красоту и обаяние таких домов. Я замечаю, что это и вопрос поколений. Я замечаю, что люди за 50 категорически отвергают это здание, у молодых людей палитра мнений гораздо пестрее.
Почему вы Новую сцену считаете хорошим проектом?
— Новая сцена Национального театра людей очень удивила. Но иначе и быть не могло. На данной территории сконцентрированы прекрасные исторические здания. Но там тоже остановка трамвая и оживленная улица. Архитектор должен был придумать такое решение, чтобы во время спектакля трамвая не заглушали актеров на сцене. Подумайте, на сцене кто-то признается в любви, и тут проехал 9-й трамвай, а люди ничего не услышали. Так нельзя, архитектор должен думать, как быть. Можно было сделать тяжелый каменный фасад. Прагер пришел с тяжелым, но стеклянным фасадом. Он говорил о кристалле, который сверкает между зданиями монастыря урсилинок и Национальным театром. Интересно, что иностранная публика смотрит на эти здания непредвзято, и удивляется, откуда в социалистической Чехословакии взялась отличная современная архитектура, сделанная с размахом и новаторским подходом.
У архитектора Олега Гамана похожий взгляд на эти дома:
Здание Федерального собрания, 2013 г. (Фото: Кристина Макова, Чешское радио — Радио Прага) — Это смелые проекты. Федеральное собрание – это дом над домом, первый проект подобного рода, реализованный в Центральной Европе. Здание отлично вписывается в пражскую панораму. Помню, что Новая сцена тогда вызвала настоящий переполох. Но когда ко мне еще тогда давно приехали друзья из Франции, они сказали, что единственная интересная постройка в Праге – это как раз Новая сцена. Мне кажется, что каждая хорошая новая идея людей раздражает. Но так должно быть. Оба эти здание очень значимы для центра города, они не нанесли Праге вреда, наоборот, они представляли собой шаг в будущее. А то, что кому-то нравится и кому-то не нравится, это на самом деле хорошо.
Я правильно понимаю, что главные достоинства этих зданий в смелых технических, конструктивных решениях, но все-таки не в области эстетики. Или вы не согласны такой оценкой?
Новая сцена (Фото: Che, Wikimedia Commons, Licese CC BY-SA 2.5 Generic) Оле Гаман:
— Когда мы говорим о Федеральном собрании, тогда надо ценить как техническую, так и эстетическую сторону. В Новой сцене большие конструкции и техника. Там наклонные несущие балки, облицовка из подсвеченных стеклянных экранов, там были реализованы некоторые ну просто безумные идеи. Впридачу это было построено в очень сжатые сроки. Я помню, что в Западной Германии в какой-то газете смеялись над чехами, что им придется отодвинуть сотую годовщину Национального театра. Но Прагер сказал «я успею», и он успел.
Сторонники Прагера говорят о том, что в семидесятые годы (во время репрессия после подавления Пражской весны 68 г.) архитектор попал в черный список. Его работы были запрещены к публикации, о нем не говорили. Для других Прагер ну прямо символ коммунизма. И на самом деле, как можно быть репрессированным и в то же строить здания федерального парламента и Национального театра? Разве можно себе представить более официозные заказы?
Строительство здания Федерального собрания (Фото: Национальная галерея) Радомира Седлакова:
— Во-первых, Федеральное собрание начали строить еще до начала репрессий. Но это был долгострой, поэтому закончили его только во время так называемой «нормализации». Надо знать, что архитектор Прагер был тот тип человека, который если сказал, что дело будет готово в пятницу в три часа, оно и было готово в пятницу в три часа. В строительной отрасли, а еще при социализме, это было небывалое качество. У него была отличная команда людей, Прагер знал, как вдохновлять и мотивировать людей. Именно поэтому он получил заказ на Новую сцену Национального театра. Его соперником был не кто-нибудь, а председатель Союза архитекторов! Понимаете, что это тогда означало? Инвесторов очень поджимало время, здание надо было построить к 100-й годовщине открытия Национального театра. Вы же знаете, как коммунисты любили годовщины. Председатель Союза архитекторов сказал, что это нереально. Прагер обещал проследить за тем, чтобы все было сделано вовремя, и все понимали, что Прагер за свои слова отвечает.
Нереализованный проект Карела Прагера для пражского района Коширже, визуализация (Фото: Национальный музей) Говорят, что Прагер был одиозной личностью не только как архитектор, но и как человек. По воспоминаниям, обыденным явлением было услышать из его кабинета такой ор, аж окна дрожали. Так Прагер общался с сотрудниками. При этом, кто побоялся поспорить с шефом, тому доставалось еще больше. Зато Прагер добивался для своих людей загранкомандировок (при социализме!), он им специальное медобслуживание… Все это вызывало любовь одних и ненависть других.
Когда мы посмотрим на нереализованный проект Карела Прагера для пражского района Коширже и на футуристическое здание министерства транспорта в Тбилиси, мы не можем не заметить определенной схожести. В Интернете мы потом найдем массу рассуждений на тему, кто у кого украл идею. Это все глупости? Что об этом думает Радомира Седлакова?
«Банк Грузии» в Тбилиси, aдминистративное здание (Фото: Mobiluri, Wikimedia Commons, Licese CC BY-SA 3.0) — Это не глупости, тут действительно есть связь. Но никто никого не копировал. Вы знаете, идея «города над городом» в мировой архитектуре встречалась уже с конца 50-х годов. Прагер был одним из немногих, кто нарисовал не только эскиз, но и сделал проект. Здание министерства транспорта, сегодня Нацбанка в Тбилиси архитектора Чахавы очень похоже, но его конструктивное решение абсолютно отличается от проектов Прагера.
Олег Гаман:
— Помню, что фотографии этого здания из Тбилиси тогда кто-то анонимно поместил в стенгазету в нашем конструктором бюро с намеком, что архитектор Прагер не совсем оригинален. Вообще, мы все были прямо шокированы, что в Советском Союзе построили такой авангард. Но с точки зрения конструктивного решения, дом в Тбилиси сделан по-другому. Конечно, концепцию города над городом придумал не Прагер, этим занималось много архитекторов во всем мире.
Здание ФБР в Вашингтоне (Фото: Aude, Wikimedia Commons, Licese CC BY-SA 3.0) Радомира Седлакова:
— Люди много чего говорят. Например, что здание Федерального собрания в Праге списал со здания ФБР в Вашингтоне. Эти здания похожи, только эти проекты возникли в одно и то же время. Так что вряд ли кто-то у кого-то мог что-то украсть. Такое в архитектуре бывает, у разных архитекторов в разных концах мира появляются похожие идеи. С таким же успехом можем задаться вопросом, ацтеки ли украли идею пирамид у египтян или наоборот, или списывал ли Микеланджело у Палладиа, или Палладио у Микеланджело. Каждый, кто посмотрит на фотографию бывшего здания ФБР поймет, что это что-то другое. Им тоже надо было вынести на крышу помещения для большого зала, но там другая конструкция, другой тип решения. Что говорить, между архитекторами много ревности и зависти. Оттуда эти теории.
Творчеству архитектора Карела Прага посвящена обзорная выставка в Ярмарочном дворце Национальной галереи, которая продлиться до 5 января 2014 года.
Зденек Н. Бричковский (Фото: Film Servis Festival Karlovy Vary) — Koгда я еще учился на режиссерском факультете AMU, я думал, что моя земля обетованная — это Ирландия. Я слушал ирландскую музыку, интересовался всем ирландским — фольклором, природой, староирландским языком. Ирландии я посвятил и свой первый документальный фильм «Странствие Патрика по Ирландии» о приходе христианства в эти земли. Я собирался углублять там как человеческие, так и документалистские контакты, однако произошло нечто, что меня самого поразило — я ведь никогда не мечтал поехать в Россию и совсем уж не предполагал, что эта страна меня на 17 лет очарует, и я буду туда постоянно возвращаться, 
«Радуга» (Фото: Архив фестиваля «Один Мир») — Он позвал меня не как документалиста, а для того, чтобы я помог ему в откапывать надгробия на этом кладбище, и я после недолгих колебаний отправился вместе с ним. Мы пробыли там месяц, работали на кладбище и купались в Байкале, и, что очень важно для меня, познакомились с простыми людьми на побережье Байкала. Позже мы попали и на полуостров Святой Нос, где встретились со старообрядцами – так я сейчас думаю, хотя и не уверен в этом. Это были чистые самородки, честные и привязанные к земле люди, совершенно другой тип человека, чем я знал до тех пор. Я испытал с ними нечто, что трудно передать словами, это было очень сильное и глубокое духовное переживание. Этот опыт потом заставил меня к ним возвращаться. 
«Они, мы и Скитский» (Фото: Чешское Телевидение) — Путешествия в Россию научили меня и все еще учат тому, что документалист должен быть открытым человеком. Мы видели, когда были у Баренцева моря или в менее доступных местах Сибири, насколько чувствительны тамошние люди, живущие в тесной связке с природой, к проявлениям искренности или неискренности. Когда мы приехали на остров Скитский, где снимали фильм «Они, мы и Скитский», его жители поначалу поворачивались к нам – у меня был провожатый Алексей, спиной, давая понять, что нам нечего там делать. Позже, когда с некоторыми из них мы познакомились ближе и начали рассказывать им о своей жизни и, главное, о том, зачем Чехии нужна картина о старообрядцах на Печоре, я предложил им, чтобы сами старообрядцы нашли причину, ради которой нам здесь необходимо заняться съемками. 
