В первой половине июня во многих европейских стран стартовала Неделя в поддержку детей заключенных, в рамках которой в Чехии также проходил ряд мероприятий, направленных на привлечение внимания к этой проблеме: беседы, выставки фотографий и писем из тюрем, кинопоказы, пресс-конференции в рамках кампании «Дети-невидимки», подготовленной Чешским хельсинским комитетом.
Фото: stock.XCHNG Более чем у 800 тысяч детей в Европе родители – один или оба – отбывают наказание в тюрьме. Дети, таким образом, подверглись жестокому наказанию, несмотря на то, что они ни в чем не виноваты. До сих пор и не только в чешском обществе преобладает позиция, согласно которой общение с родителем-заключенным ребенку не приносит ничего хорошего. Семья поэтому часто прибегает к спасительной лжи: якобы папа уехал на длительные заработки за границу, мама попала в больницу и т.п. Зарубежный опыт, однако, показывает, что если даже родители далеки от идеала, желательно, чтобы отношения ребенка с ними не прерывались. Мы беседуем с координатором проекта в поддержку сохранения отношений между заключенными и их потомками, Маркетой Коваржиковой.
Каково количество детей в Чехии, вырастающих без матери или отца по той причине, что их родители находятся в тюрьмах?
«К сожалению, точные цифры назвать нельзя, потому что всерьез это никого не интересует. Хотя когда в места заключения приходят новые заключенные, их данные попадают в статистические показатели. Согласно исследованию, проведенному «Еврочипс», на каждого заключенного у нас в стране приходится 1, 2 ребенка, то есть, получается, что примерно у 25 тысяч детей кто-то из родителей сидит в тюрьме. Речь идет о несовершеннолетних детях».
Чешский хельсинский комитет организовывает программы в поддержку связей детей с родителями, отбывающими наказание, с 2007 года
«Основным видом помощи являются посещения детьми родителей в тюрьмах, мы называем их ассистированными или хорошими посещениями. Мы вместе с детьми стараемся устроить такую встречу, чтобы она как можно больше напоминала семейную атмосферу и чтобы ребенок не был психически травмирован этой встречей. В месте встречи можно перекусить, есть там и игрушки, при встрече присутствует медиатор или психолог, который помогает в том случае, если, например, общение между заключенным и ребенком усложнено, чтобы оно протекало более удовлетворительно, без отчуждения и в более дружеской и сердечной обстановке».
Мотивационную программу повышения уровня родительских компетенций работники Чешского хельсинского комитета опробовали в городах Горни Славков Карловарской области и Новом Седлце — это места отбывания наказания для мужчин.
«В этой программе было пять тематических направлений: психологическое, юридическое, коммуникационное, потом возможность индивидуальных консультаций и подготовка к встрече после долгой разлуки, о которой мы упоминали. В ходе этой подготовки мы объясняем осужденным, что происходит с миром ребенка, когда родитель попадает в тюрьму, каковы его потребности и тому подобное. Поясняем и то, каковы обязанности и права родителей-заключенных по отношению к их детям, потому что зачастую у них лишь как максимум начальное образование. Мы учим их общаться с детьми, а также правильно обращаться в учреждения, чтобы их отношения с детьми сохранились или были обновлены».
«Мама в тюрьме» Предназначены ли какие-либо из программ и самим надзирателям?
«Да, в рамках пилотного проекта мы организовали семинары по общению также для работников тюремной службы, чтобы они умели правильно реагировать на присутствие детей в тюрьме — приветливым, дружелюбным образом, а также занимаемся издательской деятельностью — издали книжку «Мама в тюрьме», которая поясняет детям ситуацию пребывания в тюрьме. Мы подготовили и рабочую методику, которая должна быть опубликована до конца года. Она предназначена, во-первых, самим родителям-заключенным, а, во-вторых, работникам социально-правовой сферы попечительства над детьми в подобных случаях».
Изменилось ли что-нибудь с момента начала вашего сотрудничества с детдомами и социальными работниками?
«Да, конечно, изменилось многое. Зачастую они уже сами обращаются к нам с тем, что дети, которые находятся на их попечении, хотели бы, например, видеть своих родителей. Беда только в том, что мы, из-за финансовых проблем, пока не в состоянии удовлетворить пожелания всех, поэтому ищем и иные пути решения подобных проблем. Но, например, недавно мы начали общаться с четырьмя новыми клиентками в тюрьме в г. Светла-над-Сазавой, потому что детдома обратились к нам с просьбой по поводу четырех детей, которые хотели связаться со своими матерями и поддерживать с ними отношения. Раньше нередко возникала ситуация, скажем, безверья, когда мы не знали, продолжать ли нам начатое дело, потому что специалисты из рядов профессиональных работников подвергали нашу деятельность серьезным сомнениям. Однако мы верили в опыт, который имелся в зарубежье».
А если сравнить нашу ситуацию с зарубежной — насколько она отличается, как вашим коллегам в зарубежье удается смягчить последствия разлуки родителей и детей и поддерживать связи между ними?
«Сравнивать очень сложно, потому что условия отбывания наказания в каждой стране немного специфичные. Многое зависит и от того, насколько велика страна. Например, в Северной Ирландии, Норвегии и Люксембурге накоплен положительный опыт такой работы, но это небольшие государства, в некоторых из них заключение отбывает всего лишь тысяча человек, так что с тысячей заключенных работа, безусловно, совершенно иная, чем в той ситуации, когда их, например, насчитывается 22 тысячи. Эти страны, конечно, являются для нас примером, но полностью применить их опыт у нас мы по этой причине не можем».
А как в этом плане обстоят дела у государств, численность населения которых около 50 миллионов или выше – например, у Великобритании или Испании?
«Думаю, что в Англии многое в этом смысле меняют к лучшему и достаточно радикально. Недавно у меня была возможность также ознакомиться с ситуацией в испанской тюрьме, и я была приятно удивлена тем, что заключенные там не носят тюремной одежды, а ходят в своей. Когда я спросила, как же такое возможно, мне ответили, что заключенные были лишены только свободы, а не всех остальных прав. И я думаю, что это тоже играет огромную роль, потому что когда дети навещают родителей в тюрьме, а те одеты по своему усмотрению – женщины, например, принарядятся, все это производит совсем иное впечатление, чем когда дети видят родителей в тюремном одеянии».
Женская тюрьма Светла-над-Сазавой (Фото: Архив Тюремной службы ЧР) Вернемся еще к женской тюрьме Светла-над-Сазавой — это, можно сказать, прогрессивное заведение у нас, с точки зрения способности вовлечь заключенных в ряд программ, включая и образовательные, которые оказывают положительное влияние на их жизнь также после выхода на свободу.
«Да, это прогрессивная тюрьма, это уж точно (смех). Там также некоторым заключенным женщинам разрешают пребывать вместе со своими детьми».
А сколько женщин в Чехии в целом отбывают наказание?
«В Светле-над-Сазавой, думаю, их примерно 700, в Ржепах только пятьдесят, это маленькое отделение, еще в Опаве сидят… Думаю, что в целом в стране около 1300-1500 осужденных женщин. Процентуальное соотношение между женщинами-заключенными и мужчинами довольно невысокое, поэтому, думаю, может быть, стоило бы сосредоточить усилия именно на направлении работы с матерями», — полагает Маркета Коваржикова.