Недавно мы говорили о том, что случаи, когда обычные люди становятся жертвами агрессии шизофреников, в последнее время участились. СМИ описывали пять убийств за последние пол года. Уверения врачей, которые имеют долгий опыт общения с больными шизофренией, что это – совпадения, не успокаивают публику. Кроме того, большинство не волнуют диагностические критерии, и оно готово причислить к шизофреникам (а значит — потенциально опасным) любого человека со странной логикой.
Петр Гудличка Из каждых 100 жителей Земли один — шизофреник. Причем эта цифра — 1% больных от общего населения — стабильна для всех уголков нашей планеты и не меняется под воздействием любых социальных факторов. Шизофрения – наиболее «дорогое» психическое заболевание.
Сегодня мы продолжаем беседу в Петром Гудличкой, который является членом Ассоциации Fokus. С 1990 года она объединяет психотерапевтов, социотерапевтов и прочих, имеющих отношение к лечению душевных болезней вне лечебных учреждений.
— Возможно ли каким-то образом не допустить таких ситуаций, когда шизофреник угрожает окружающим?
— С одной стороны, над людьми, у которых приступы уже случались в прошлом, должен быть установлен какой-то минимальный контроль. Часть из них обязывается к долговременной или пожизненной госпитализации – судом. Части прописывается амбулаторное лечение. Это значит, что такой больной должен регулярно показываться врачу и принимать лекарства. Таким образом удается контролировать болезнь. Если больной не приходит к врачу и не показывается добровольно, его госпитализируют.
— На каком этапе и с какой вероятностью можно выявить потенциальную опасность?
— Разумеется, не всегда можно определить потенциальную опасность от такого человека. Как и в случае абсолютно здорового человека – нельзя сказать, что он сделает либо не сделает в будущем. Опять же на пустом месте ничего не возникает. Окружающим шизофреника нужно тщательно наблюдать за ним, чтобы зарегистрировать возможные сдвиги в сторону ухудшения состояния. Юридически человека можно принудительно госпитализировать только в том случае, если он агрессивно угрожает себе или окружающим. Иногда может быть поздно.
— Вот именно. С одной стороны вы говорите, что агрессия не может случиться внезапно, таким образом перекладывая ответственность за потенциальные неприятные ситуации на окружение шизофреника…
— Да, болезнь развивается по своим законам… Но правда и то, что бывают случаи, когда пациент долгое время ведет себя так, что его никто против его воли не закроет. И внезапно приступы, которые он глушил, аккумулируются. Это может вызвать всплеск агрессии, да… Это сложно. Но опять же, есть статистика. Из 50 наблюдаемых пациентов лишь один реагирует описанным образом. Как можно чесать всех остальных под одну гребенку, и 49 пациентов насильно госпитализировать, когда мы не можем прогнозировать со стопроцентной точностью.
Особенно часто это бывает в случае с так называемой «негативной симптоматикой», перед которой психиатры пасуют — галоперидолом забивать нечего, пациент ничего «такого» и так не делает.
— Как вообще вы оцениваете систему заботы об этих больных в настоящее время в Чехии?
— Система эта базируется, главным образом, на психиатрических лечебницах, которые занимаются вопросами госпитализации. Далее – на амбулаторных врачах, у которых много пациентов, и они, как правило, занимаются тем, что выписывают медикаменты, не обращая внимание на личный контакт.
Я сам работаю в учреждении совместной опеки, где врачи находятся с больными в регулярном контакте. При таких условиях (не все из них отклоняют этот вид лечения) врачебный эффект достигается намного легче. Даже если допущено ухудшение состояния, рецидивы, при такой системе они легче врачуются. И в целом мировая практика показывает, что в странах, где делается акцент именно на такую опеку, страшных ситуаций случается много меньше. Потому что профессионалы могут обеспечить больным такую поддержку.
— Если по учебнику, то шизофрения лечится только медикаментозно…
— Нет. Острые приступы снимаются лекарствами. Долговременное развитие болезни тоже требует медикаментозного лечения. Но психотерапии никто не отменял, она бывает очень эффективна. К тому же, нельзя недооценивать социальную заботу о таком человеке. Шизофрения – это очень серьезное заболевание, которое влияет на его работу, личные отношения, условия жилья. По всем этим вопросам ему нужна помощь и сотрудничество.
Борьба зависит в основном от того факта, осознает ли шизофреник свою болезнь. Если не понимает – в клинику. Если понимает — вариантов становится больше. Например, некоторые сбиваются в своего рода исследовательские группы. Учитывая выводы, которые дал эксперимент Розенхана, они тоже могут поспособствовать медицине. Я напомню, что психолог Дэвид Розенхан поставил большой знак вопроса в методах психиатрической диагностики. Он привлекал псевдопациентов, которые симулировали признаки болезни и галлюцинации. Все они были госпитализированы. Тем, кто работал в больнице, не удалось выявить ни одного псевдопациента, и они, напротив, полагали, что у всех псевдопациентов обнаруживается симптоматика протекающего психического заболевания. Некоторые из них провели в условиях изоляции несколько месяцев. Всех их заставили признать наличие психического заболевания и согласиться принимать антипсихотические препараты — это было условием их выхода из психиатрической больницы.
Второй этап эксперимента состоял в том, что перед персоналом психиатрической больницы ставили задачу выявить симулянтов. Персонал ошибочно принял за симулянтов значительное количество реальных больных.
— Люди, с которыми вы работаете, они приходят к вам добровольно?
— Да, наша система совместной опеки устроена так, что мы работаем только с теми, кто сам приходит. В мире существуют и другие варианты этой системы. Например, социальные работники навещают больных, которые отрицают возможность такого лечения, стараясь уговорить их начать лечиться. В любом случае, пытаются не упускать их из виду, минимально контактировать с ними, даже если это происходит на улице. Это долгая работа, но практика показывает, что большую часть «отказников» удается склонить к эффективному лечению.
— В Чехии такого нет, а вы бы приветствовали?
— Я уверен, что это был бы большой шаг к лучшему.
— В настоящее время Минздрав готовит реформу чешской психиатрии. Она будет готова к осени. Какие нововведения, как вам кажется, были бы там на месте?
— Нужно было бы перенести основную тяжесть этой опеки с крупных лечебниц и рассредоточить по районам, коммьюнити. Тогда бы региональные команды врачей были бы в контакте с шизофрениками, которым нужна помощь. В больших больницах я бы оставил только койки для острых состояний.