Арт-группа «Война», включающая не менее шестидесяти человек – это современная группа, которая создает искусство, альтернативное галерейному, и устраивает акции протеста, не похожие на традиционные шествия и митинги.
Алекс Плуцер-Сарно и Ян Сарна (Фото: Антонин Матейовски, Эва Груба) Впервые группы заявила о себе в 2007 году, когда закидала работников московского Макдональдса живыми котами с криками «Свободная касса!». Наибольший общественный резонанс вызвала акция, приуроченная к президентским выборам и представляющая собой массовую групповую оргию в одном из залов государственного биологического музея имени Тимирязева. Некоторые считают их хулиганами, а некоторые ценят их гражданскую позицию и считают их флагманами передового искусства. В Чехии, как оказалось, у группы «Война» много друзей. Недавно, при поддержке пражского мэра, они провели здесь презентацию, выставку и акцию протеста.
Алекс Плуцер-Сарно, медиа-художник группы «Война»:
— Мы приехали по приглашению моего друга Филипа Ремунды, который является куратором замечательного фестиваля «Йиглава». Мы были участниками этого фестиваля, показывали наши видео и рассказывали о наших работах.
— А о чем было ваше видео на Йиглавском фестивале?
Алекс Плуцер-Сарно (Фото: Антонин Матейовски, Эва Груба) — На Йиглавском фестивале мы показывали пять видео с наших акций, которые прошли в Москве и Петербурге в 2008-2010 годах, и рассказывали о нашем искусстве, поскольку наши видео – это тоже документализация жизни, жизни группы «Война» в России, которая занимается протестным стрит-артом.
— И как ваши ленты приняла чешская публика?
— Видео с наших акций всегда радует зрителей, потому что это действительно радикальное, действительно протестное и действительно интересное искусство. Ну, например, одна из самых известных наших акций называется «Хуй в плену у ФСБ». Группа вышла на Литейный мост в Санкт-Петербурге и за несколько секунд до его разведения нарисовала на поверхности моста 26 метров в длину и 27 метров в толщину гигантский фаллос. Через несколько секунд мост был разведен, и фаллос встал на высоту 65 метров – прямо в окна главного управления ФСБ по Петербургу и Петербургской области. Это был такой гигантский фак группы «Война» всей системе российской коррумпированной власти. Ну конечно, эта акция содержит определенный юмор и сатирические моменты, в то же время эта такая новая гигантская национальная идея. Ну конечно, эта акция всегда вызывает у публики веселье и смех, потому что сам масштаб, сам монументализм работы радует глаз зрителя.
— У вас здесь выставка «Vojna wanted», насколько я поняла?
Олег Воротников (в центре) и его жена Наталия Сокол — Да, наш друг Филип Ремунда, замечательный чешский режиссер документального кино (я очень люблю его фильмы) познакомил нас с галереей Art Wall, с Зузанной Степковой и Петром Мотикой, и мы сделали экспозицию на стене на набережной из восьми баннеров. Это часть большой общеевропейской акции под названием Vojna Wanted. Ее смысл сводится к тому, что группа «Война» преследуется в России. Олег Воротников и Леонид Николаев провели три с половиной месяца в тюрьме в этом году. Их, собственно, из тюрьмы вызволил британский художник Бэнкси, который заплатил залог. И Vojna Wanted – это акция протеста по поводу того, что Олег Воротников до сих пор в розыске. Мало того, он в розыске в Интерполе, несмотря на то, что российские коррумпированные копы во время последнего обыска конфисковали у него все заграничные документы, в том числе заграничный паспорт. То есть, он никак не может выехать из России. И эти же самые шизофренические копы отправили его в розыск Интерполу, чтобы его искали за рубежом. Ну понятно, что это абсолютный Кафка, бред, абсурд — искать за рубежом человека, который не может выехать из России. И наша акция – это протест. Мы везде помещаем огромные баннеры Олега Воротникова за решеткой, помогаем таким образом иронически искать Интерполу его за рубежом. Второй самый абсурдный факт заключается в том, что вообще по этим статьям уголовного кодекса России — 318 и 319 (это разжигание ненависти и вражды в отношение социальной группы полиции) вообще невозможно отправить кого-либо в розыск, не только в Интерпол, но даже в федеральный. То есть, все это в целом абсолютный абсурд в стиле моего любимого писателя Кафки.
— И еще какое-то у вас было мероприятие на Карловом мосту…
Фото: Яна Сарна — Это был просто такой наш жест. Мы при поддержке мэра Праги Богуслава Свободы распечатали большим тиражом баннер с портретом Олега Воротникова за решеткой. Часть баннеров по распоряжению мэра отправилась в пражское метро, и сами мы распечатали баннер шесть на восемь метров и вывесили его на Карловом мосту. Это тоже часть акции в знак протеста против не только преследования художников арт-группы «Война» в России, но и в целом – насмешка и протест против преследования вообще всех инокомыслящих в России и разрушении всех прав и свобод человека в России.
— Скажите, публика, которая присутствовала на вашей акции и на выставке – это чехи или больше русские?
— Публика, которая присутствовала на показе наших фильмов в Йиглаве, это были, конечно, чехи. А публика, которая собралась на открытии выставки в галерее ArtWall, это тоже была, конечно, чешская публика. И все наши слоганы, которые можно увидеть на набережной на больших четырехметровых баннерах, они сделаны не случайно по-чешски. Поскольку мы ориентировались на местный контекст, и одновременно выступили с небольшим протестом против коррупции и некоторого нарушения свобод людей, особенно меньшинств здесь, в Чехии. Там висят фотографии повешенных с нашей акции «Повешение в Ашане», и подписи — «Я не разжигал ненависть», «Я не был шпионом», «Я не оскорблял президента», «Я не продавал детей» и так далее, и так далее. С намеками на чешский контекст, где тоже, в общем-то, несколько национализм расцвел, и не всем меньшинствам здесь сейчас комфортно. И тоже есть своего рода проблемы, но, разумеется, не такого масштаба проблемы, которые происходят в России – там просто, как я уже сказал, абсолютная шизофрения власти.
Давид Черны — Вы знакомы, наверное, с творчеством Давида Черного, да? Чеха, который здесь устраивает различного рода перформансы и провокации против настоящего чешского правительства? Этот тот, который сейчас строит фонтан с 30 пенисами, символизирующими чешскую политическую сцену, и который раскрасил советский танк в розовый цвет…
— Да, замечательный художник, мне нравятся его проекты, хотя мои любимые группы – это, во-первых, Pode Bal. Мне очень нравится их проект с портретами коррумпированных чешских судей, нарисованных на холстах, и там же на холстах наклеена кошмарная информация о тех делах, которые вели эти же самые судьи в советское время против инакомыслящих. Это, конечно, хорошая пощечина судьям, которые почему-то до сих пор занимают свои должности, хотя в свое время сотрудничали с КГБ. И мне очень нравится группа Sto hoven, особенно их последний проект, который по-русски называется «Господин К», а по-чешски…Паничек?
— Гражданин К.
— Да-да. Вроде бы достаточно простой проект, когда художники собрали группу чехов стандартной внешности и поменяли у них у всех документы, и люди жили по чужим документам пол года. Один даже женился по этим подложным документам. Это показывает весь абсурд современной системы, которая пытается следить за людьми, там, брать отпечатки пальцев, делать какие-то биометрические паспорта, всех отслеживать. Вот эта система тотальной слежки, которая совершенно бессмысленна и которая просто не видит людей, реально не видит их проблем. То есть, можно всем людям поменять паспорта, и система начинает просто буксовать. Ну, в этом проекте заложен глубокий социальный смысл. Я считаю, что группа Sto hoven – одна из лучших чешских групп.
— А здесь в Праге вы не сталкивались с тем, чтобы вас кто-нибудь обвинял в дешевом эпатаже или что-нибудь подобное?
— Нет, конечно. Здесь все-таки…
— Я имею в виду русскую общину?
— Ну, мы стакивались с каким-то локальными вялыми высказываниями резко против группы «Война» со стороны проживающих здесь художников, но я думаю, что эти высказывания не представляют никакого исторического или художественного интереса. Это просто россияне, которые живут здесь, они не очень понимают российский контекст, утратили связь с российским контекстом, одновременно они совершенно не вписались в чешский контекст, и просто выпали из жизни.