Городок

Wohnout – это чешская музыкальная группа, хотя ее название – это глагол. «Согнуть» — призывают музыканты неизвестно кого. Появилась группа в 1996 году – в период настоящего раздолья в музыкальной среде в Чехии. Но музыкантам пришлось пару лет подождать, прежде чем о них узнали широкие круги. Собственно, узнали о Wohnout, благодаря тому, что они выступали на разогреве у культовой американской группы The Offspring в Праге.

31-05-2015 | Ольга Васинкевич

Wohnout (Фото: Павел Шевела, Wikimedia CC BY-SA 3.0) За свой продолжительный творческий путь группа Wohnout выпустила целых восемь альбомов. Последний из них – в 2014 году под интригующим названием, которое, непременно, порадует сладкоежек – «Бизешки и трубочки с кремом». Вот его-то мы сейчас и послушаем.

Последние месяцы имя чешского скульптора Лукаша Риттштейна у всех на слуху в связи с его детищем — птицеавтомобилем. Этот художественный гибрид встречает посетителей, направляющихся в чешский павильон на всемирной выставке EXPO-2015 в Милане, прямо на глади бассейна с солнечными бликами, приглашая к совместному омовению. Голова птицы по своим размерам превышает авто — напоминание о наличии у природы мощи, превышающей возможности техники. Конструкция сделана из биопластмассы — в отличие от обычных пластмасс, она изготавливается не из нефти, а из использованного подсолнечного масла.

Фото: архив пражской галереи DOX Тех, кто пока не собирается в Милан, Риттштейн завораживает своими скульптурными открытиями на выставке «Все обстоит иначе» в пражском центре современного искусства DOX. Здесь они вместе с художницей и фотографом Барбарой Шлапетовой делятся художественным опытом, приобретенным во время вылазок в мир папуасов Новой Гвинеи. Сегодня мы продолжим рассказ о встрече папуасского племени Яли Мек с астронавтами NASA и фильмов о ней, начатую в программе 7 мая, а также о скульптурном цикле «Автомагистраль».

Рисунки вместо сперматозоидов

Лукаш Риттштейн: цикл «Автомагистраль» (Фото: архив пражской галереи DOX) Скульптуры — моментальные снимки души, остановленное действие, которое в следующую секунду будет меняться и развиваться, а статуя «Прилив 2001» — это вскрытие, рассказ о теле, священная эрекция, где вместо сперматозоидов запечатлены рисунки моих близких. Так охарактеризовал Лукаш Риттштейн некоторые из своих работ, созерцание которых побуждает многих к интуитивному поиску связи между молекулами, атомами, генами, обрывками памяти, которые не поддаются ни формализации, ни схематизированию. Цикл «Автомагистраль», представленный в DOX, вдохновлен впечатлениями во время пребывания в джунглях. Им посвящены несколько книг, написанных скульптором в соавторстве с Б. Шлапетовой, как и интервью, предоставленное скульптором русской редакции Радио Прага.

— На протяжении примерно пятнадцати лет, в течение которых мы с Барборой туда возвращались, мы постепенно выяснили, каким образом настартован процесс связи папуасов с окружающим миром. В первый наш приезд мы видели, как они начинают общаться и торговать с соседними племенами, обмениваться с ними информацией, выходить из каменного века. По мере возрастания их потребности в информированности и в более спокойной, комфортной жизни они были способны прекратить бои с соседями, которые оказались более продвинутыми в сфере цивилизации и торговли, и превратились в торговцев или стали bubbleteather.

Папуасы и астронавты пожали друг другу руки

Фото: архив пражской галереи DOX За это время мы поняли, что духовное богатство гвинейцев исчезает по мере учащения контактов папуасов с миссионерскими больницами, аэропортом или рынком, поскольку они начинают говорить ужe не о духах, a интересоваться тем, как же им попасть на тот самый рынок. Мы чувствовали, что у нас осталось совсем немного времени, всего несколько лет, чтобы спросить их про самое насущное.

— Общаясь с папуасами, вы не только спрашивали их, но и сами отвечали на ими поставленные вопросы и выслушали пожелание жителей Новой Гвинеи, загоревшихся желанием познакомиться с «белокожими начальниками». Теми из них, которые способны путешествовать на небо вроде их жрецов, что, наконец, обернулось встречей туземцев и астронавтов, и с «просто большими начальниками», поэтому вы стали посредниками в общении между ними и тогдашним президентом Чехии Вацлавом Гавелом. Папуасы задавали ему всевозможные духовные вопросы, Гавел отвечал на них и задавал им свои. Но вернемся к астронавтам. Сколько времени понадобилось вам для того, чтобы устроить рандеву гвинейцев и покорителей космоса в 2012 и 2013 г., и открыть нужные двери в NASA?

Барбора Шлапетова (Фото: ЧТ24) — Барбора Шлапетова начала завязывать контакты с NASA уже в 2006 году. Только после того, как она прошла там проверку и сдала сложные экзамены, ей предоставили контакт на астронавта Лерой Чау из научно- исследовательской секции. Он восторженно откликнулся на нашу инициативу, и сотрудничество это переросло в большую дружбу. Лерой Чау самым естественным образом стал составной частью целого нашего проекта, к которому он также привлек своего друга, японского астронавта Коичи Вакату. Ваката провел в прошлом году в космосе более полугода, почти восемь месяцев. Так что посредством этой встречи с астронавтами мы предоставили папуасам — как мы полагаем, своевременно, возможность сравнения наших и папуасских путешествий на небо.

— Самые большие изменения в жизни гвинейцев за этот период, который вы имели возможность наблюдать?

Фото: архив пражской галереи DOX — Молодые люди, большинства родителей которых во времена наших первых приездов цивилизация почти не коснулась, сегодня ходят в миссионерские школы и научились читать. Многие из рассказчиков историй старшего поколения умерли, авторитетные предводители племен стали старостами и налаживают уже контакты с администрациями городов. Тамошние жители вместо высушенных листьев покрывают крыши хижин волнистой листовой сталью – это стало настоящим хитом этого края. Гвинейцы также собственными руками строят рядом со своими деревнями посадочные площадки, чтобы иметь возможность принимать у себя миссионерские больницы, базары и тому подобное. Так что на фоне подрастающего поколения, которое постигает грамоту, остались уже лишь считанные единицы старых могикан, которые знают еще эти старинные истории и прежде с помощью дыма осуществляли путешествия вместе со своими отцами на небо.

Несколько лет назад Барбора Шлапетова предложила режиссеру Яну Свераку – напомню нашим слушателям, что именно он снял оскароносный фильм «Коля» о чешском музыканте, который в результате фиктивного брака становится отцом русского дошколенка, поехать в экспедицию с вами, и в гвинейских джунглях Сверак снял получасовой фильм Cestování dýmem («Путешествие по дыму»).

Режиссер Ян Сверак (Фото: Прокоп Гавел, Чешское радио) — Да, в результате этого возникла кинопоэма, в которой Лерой Чау общается с папуасами у костра. В фильме показаны моменты, когда эти последние из оставшихся папуасских рассказчиков делятся своими специфическими переживаниями, и присутствие 90 процентов остальных жителей этой деревни при таких беседах уже исключается, так как они живут уже совсем другой, «новой» жизнью. Опыт стариков считается местными уже устаревшим, а подчас даже возводится ими в ранг криминальных преступлений. Поэтому узкий круг этих рассказчиков сейчас держит ухо востро в отношении своих соплеменников.

Запечатленный в фильме Cestování dýmem (2012-2014 г.) художественно-антропологический хэппенинг Шлапетовой и Риттштейна в Западном Папуа, провинции на острове Новая Гвинея, проецируется одновременно на трех экранах. В рамках выставки в галерее DOX фильм можно посмотреть по выходным дням до 8 июня. Еще одна документальная картина Яна Сверака Space Call Happening (2013) является свидетельством беседы астронавта с главой племени, какое доныне в истории еще не представлялось возможным.

В предчувствии новой истории человечества

Лукаш Риттштейн (Фото: ЧТ24) Здесь же, в DOX, вместе с фотографиями и рисунками Шлапетовой представлены работы Риттштейна за последних шесть лет и, прежде всего, цикл монументальных скульптур «Автомагистраль», вдохновленный, помимо прочего, впечатлениями завершающей стадии эры глобализации. Скульптор не оценивает ситуацию и, будучи далек от мифа о «благородном дикаре» Жана-Жака Руссо, стремится запечатлеть состояние реальности, которая в ближайшем будущем исчезнет.

— «Автомагистраль» — отражение восприятия ситуации у нас, в центре Европы, и в других столицах мира, а также в потаенных уголках джунглей, куда после 2000 года начали проникать электронные устройства и информация. Мы считаем, что тем самым наступила смерть первой культуры человечества эпохи собирательства и охоты, до сих пор существовавшая в самом диком месте планеты, на Новой Гвинее. Мои статуи вдохновлены всем этим. Это — символы цивилизации, транспортные средства, которые теряют свое предназначение, предстают в других формах и преображаются в птиц, или сливаются со скалами, превращаются в пещеры. Вообще с автомобильной темой, темой транспортных средств я работаю часто.

Лукаш Риттштейн: цикл «Автомагистраль» (Фото: архив пражской галереи DOX) Это своего рода метафоры в скульптуре, метафоры чувств на пороге нового тысячелетия, заключает Лукаш Риттштейн.

— Выставка получила название «Все обстоит иначе», что отражает ситуацию, когда мы осознаем — некоторые вещи потеряли силу. Например, мечты о научно-техническом прогрессе. Вместо этого появляется нечто, более открытое природе, и начинается поиск новой истории человечества, поиск равновесия между миром природы и миром техники.

Имя Васи Ложкина не знают разве что совсем «дремучие» люди, которые не проводят хотя бы какое-то время в интернете. Культовый персонаж, знаменитый художник, музыкант, известный блогер. Вася Ложкин решил удивить своих поклонников и исполнил песню C’est la vie, которую в свое время пел «золотой соловей» Карел Готт.

Вася Ложкин (Фото: Архив В.Л.) Большинство наших сюжетов и программ можно как слушать, так и читать на сайте «Радио Прага». Однако сейчас – исключительный случай. Данный сюжет – о музыке, а ее нужно слушать. Поэтому мы рекомендуем тем, кто не слушает, а читает это, все же нажать на кнопку play, которую вы видите на нашей веб-странице рядом с этим текстом.

Песню C’est la vie Карел Готт записал в 1980 году. Она моментально стала хитом и ведущие музыкальные критики считают, что заслуженно. Красивая музыка, в меру грустный текст и прекрасный голос.

Карел Готт (Фото: Sven-Sebastian Saja, Wikimedia Commos, License CC BY-SA 3.0) В 1980 году Готт не был старым человеком. Всего 41 год. Однако его песня — о несчастной любви. «Я начну петь девушке о любви, а она отвечает – если бы вы только были моложе», — такими словами начинается песня.

Давайте послушаем C’est la vie в оригинальном исполнении Карела Готта.

Российский музыкант и художник Вася Ложкин решить «перепеть» самого Готта. Иначе, по-своему. На телефонной связи с нашей студией – сам Вася.

— Почему вы решили перепеть, сделать кавер-версию именно Карела Готта, а не Мадонны, Леди Гага, Джастина Бибера, Элтона Джона ну или хотя бы социалистических Бисера Кирова или Марыли Родович?

Карелл Готт (Фото: Чешское телевидение) — Я практически не знаком с творчеством социалистических артистов, имена которых вы назвали. А Карел Готт – он известен каждому советскому ребенку с детства. Он много пел в передаче «Утренняя почта», да и в разных сказках звучали его песни. А песня — C’est la vie – я посмотрел на Ютубе, там Карел Готт страшно красив, такой как Элвис Пресли. Молодой красавчик. И песня очень красивая. Поэтому я решил спеть. Знаете, русскому человеку иногда хочется что-нибудь эдакого спеть на чешском. Бывает такое. Случается.

— Ваша версия песни C’est la vie звучит намного жестче, чем оригинал. В этом есть какой-то «посыл» поколениям, жестокость времени, символизм?

— Конечно! Дело в том, что времена меняются и все становится гораздо страшнее и хуже. Хуже и хуже. Молодежь к этому привыкает, а те, кто постарше – им привыкать сложно. И песни с каждым годом все страшнее. Это нормально, это такая «эволюция песни». Совсем скоро песни будут состоять из какого-то электрического грохота, электрических разрядов и нечленораздельных человеческих воплей, которые будут пропущены через семплеры и прочие спецэффекты.

Вася Ложкин (Фото: Архив В.Л.) — Но C’est la vie все равно остается песней о любви?

— Разумеется о любви. Просто, какое время, такие и песни. Время диктует правила современного звука, грубо говоря. Если бы я пел эту песню в семидесятые годы, она бы звучала немного по-другому. Но суть от этого не меняется. Конечно, эта песня — о любви.

Думаем, вы уже заинтригованы и поэтому самое время «включить» новую версию C’est la vie. Поет Вася Ложкин. А какой вариант песни – Карела Готта или Васи Ложкина вам нравится больше – это уже дело вкуса.

Личность венского архитектора Адольфа Лооса не нуждается в представлении. Один из пионеров современной архитектуры, он выступил с критикой модерна за его чрезмерную орнаментальность. В рамках проекта Европейская культурная столица 2015 года в Пльзени открылось для общественности несколько интерьеров, созданных по проектам Адольфа Лооса.

Адольф Лоос, 1904 г. (Фото: Free Domain) Адольф Лоос никогда не был современным архитектором в прямом смысле слова. Его творчество, скорее, можно назвать преддверием современной архитектуры. Например, часть венского общества его работы не принимала и даже, напротив, рассматривала как провокацию. Но, к счастью, была и вторая часть, благодаря которой первые два десятилетия 20 века Лоос не знал от клиентов отбоя. При этом его заказчики происходили, главным образом, из состоятельных кругов.

Первый заказ в Пльзени он получил в 1907 году, и проработал он там практически до своей смерти в 1933 году. Если быть более точными, в Пльзени Адольф Лоос работал в два этапа: с 1907 по 1910 и с 1927 по 1932 годы. Его клиентами были, прежде всего, семьи предпринимателей из среды пльзеньских евреев. Они жили преимущественно около Клатовской площади – городском районе, который, в свое время, был синонимом элитного жилья. Это была узкая группа друзей, для которых «дизайн от Лооса» был вопросом престижа, и они его друг другу рекомендовали. Еврейское происхождение владельцев в 1930-е годы сыграло трагическую роль, как в судьбах самих хозяев, так и их квартир, которые они были вынуждены покинуть. Некоторые квартиры были переоборудованы под канцелярии, другие – испорчены новыми хозяевами. Проект Европейская культурная столица 2015 дал некоторым интерьерам шанс обрести свой первозданный вид.

Квартира доктора Йозефа Фогела на улице Клатовская 12 (Фото: Архив проекта Пльзень 2015) «Первоначально их было 13, из них сохранилось восемь в разной степени поврежденности. В некоторых случаях речь идет о целой квартире, в иных – лишь об одном помещении, или же фрагментах и частях. Мы с самого начала понимали, что это очень редкие и ценные памятники, но мы столкнулись с целым рядом сложностей. Например, одним из препятствий было то, что это разные помещения, разбросанные по разным домам, у которых различные владельцы, и они выполняют самые разнородные функции. Так что сначала проводились всевозможные исследования, сбор свидетельств. Затем, в связи с проектом Европейская культурная столица начались работы, и интерьеры, хотя бы частично, стали доступны для осмотра общественности»,

— рассказывает Карел Зох из отделения по охране памятников мэрии Пльзени.

Дом Бруммела (Фото: Архив проекта Пльзень 2015) Разумеется, в годы социализма многие жильцы, поселившиеся в уникальных интерьерах, даже не подозревали, в какой ценности они живут. При подписании договора об аренде нигде не указывалось, что это ценнейшие памятники архитектуры. В другой же части интерьеров, которая являлась охраняемой, напротив, все было досконально засвидетельствовано. Сейчас для зрителей открыты после реставрации три из них: так называемый Дом Бруммела, который Адольф Лоос спроектировал для Яна и Яны Бруммел на проспекте Гуса 58 в 1929 году. Здание пережило как чудовищную бомбардировку завода Škoda во Вторую мировую войну, так и попытки администрации снести дом в 1980-е годы. Второй объект – квартира доктора Йозефа Фогела на улице Клатовская 12.

Он был оборудован по проекту Лооса в 1920-е годы. В период нацистской оккупации весь дом перешел под немецкое управление. От первоначальной квартиры доктора Фогела сохранилось лишь два помещения – салон со столовой и встроенной мебелью, деревянным покрытием стен и травертиновой облицовкой столовой. Третья квартира некогда принадлежала Вилему и Гертруде Краус на улице Бендова 10. Этот интерьер был создан Адольфом Лоосом в 1930-31 годах. Семью постигла нелегкая участь. Вилем в 1939 году уехал в Англию, чтобы создать почву для переезда семьи, но Гертруда с детьми переехать уже не успели и погибли в концентрационных лагерях.

Квартира, которая принадлежала Вилему и Гертруде Краус на улице Бендова 10 (Фото: Архив проекта Пльзень 2015) «Практически все семьи, жившие в этих домах и квартирах, были довольно состоятельными еврейскими промышленниками и торговцами, поэтому их судьбы сложились весьма драматично. После прихода нацистов эти семьи преследовались, часть их погибла в лагерях. Некоторым удалось бежать за границу, кое-кто вернулся после войны назад. Однако, после февраля 1948 года коммунисты, пришедшие к власти, вновь конфисковали у них собственность, и многим из них пришлось повторно бежать. В ряде случаев еще живут потомки первоначальных владельцев. Порой, они приезжают и в Пльзень. Например, семья Бруммел по сей день является владельцем этого конкретного дома», — продолжает Карел Зох.

В течение Первой мировой войны Адольф Лоос разработал собственную концепцию организации внутреннего пространства, которая получила название Raumplan. В соответствии с ней, при проектировании постройки нарушается горизонтальная связь отдельных этажей. Внутреннее пространство постройки разделяется на отдельные кубы с различной высотой потолка, и, тем самым, происходит соединение помещений с различными уровнями высоты. Этот прием не был абсолютным новаторством, он встречался еще у античных и средневековых построек. Однако, Лоос возвел этот способ строительства в принцип, который использовал весьма продуманно и с большим мастерством, и, применяя его, создал несколько уникальных произведений. К ним относится, к примеру, вилла Мюллера в Праге, вила Йозефа Руфера, построенная в 1922 году, вилла Моллер, вилла поэта Тристана Тцары на Монмартре.

Квартира, которая принадлежала Вилему и Гертруде Краус на улице Бендова 10 (Фото: Архив проекта Пльзень 2015) «В соответствии с принципом Raumplan, при идеальных условиях каждое помещение в доме должно иметь разную высоту. Таким образом, возникает очень сложный пространственный лабиринт, по которому мы перемещаемся. Лоос полностью упразднил классическую «этажность». В его постройках вы не встретите классический первый, второй, третий этажи. Например, из гостиной я поднимаюсь на четверть этажа выше в столовую, далее по нескольким ступенькам я поднимаюсь в следующее помещение и так далее. К сожалению, в Пльзени Лоос никогда не получил заказ на абсолютную новостройку. Как правило, это были адаптации уже существующих домов и пространств, поэтому принцип Raumplan мы встречаем всего лишь в одном единственном интерьере на улице Клатовская 110. Это последний проект Лооса, который он создавал в 1933 году, то есть незадолго до смерти. После его ухода за всеми проектами присматривал и завершал их его сотрудник и коллега архитектор Гайнрих Кулка. В других интерьерах мы можем видеть воплощение этого принципа лишь частично: например, искусственно сниженные потолки в доме Бруммела или на улице Плахего 6».

Иногда случалось, что Лоос получал заказ на реконструкцию одного или двух помещений. Но, к примеру, квартиру доктора Фогла архитектор реконструировал полностью. Однако, после того, как семья Фогл бежала от нацистов в Канаду в 1939 году, немецкие власти открыли в этой квартире Управление по трудоустройству. Уже в то время там прошли серьезные изменения, а все здание было переделано под административный объект. Гостиной и столовой повезло – там разместили дирекцию этого управления, поэтому они пережили оккупацию до 1945 года. В период социализма здание продолжало выполнять административную функцию, поэтому эти помещения очень хорошо сохранились. Какая же судьба постигла другие постройки?

Карел Зох из отделения по охране памятников мэрии Пльзени (Фото: Зденька Кухинева, Чешское радио — Радио Прага) «В тех домах, которые ныне принадлежат городу, то есть на улице Клатовская 12 и Бендова 10, сохранилось лишь то, что было прочно прикреплено к самой постройке. Например, деревянная встроенная мебель, облицовка – деревянная и мраморная. Это сохранилось по сей день, даже несмотря на то, что многие материалы были повреждены. Все, что можно было украсть и увезти, преимущественно не сохранилось. Например, в квартире доктора Фогла, где мы находимся, сохранилось лишь то, что было прочно приделано. Все это – оригинальное. А вот мебель – столики, стулья – все это точные копии, созданные по фотографиям и по образцам, сохранившимся в других интерьерах», — заключает Карел Зох.