Израильская писательница Алона Кимхи недавно представила в Праге свой роман про маленькую девочку-полукровку «Плачущая Сюзанна» 1999 года. Книга удостоилась премии Бернстайна и была переведена на ряд языков. Кимхи выходец из Украины, откуда в шестилетнем возрасте эмигрировала с родителями в Израиль.
Алона Кимхи: «Плачущая Сюзанна» (Фото: Garamond) Алона Кимхи родилась во Львове в 1966 году. Она является не только автором романов и стихов и пишет тексты для своего мужа-композитора, но и актрисой, окончившей в Израиле Театральную академию Бейт Цви. Уже первый сборник ее рассказов «Я, Анастасия» 1996 года был отмечен премией ACUM «Книга года». В пражском кафе Exil писательница читала отрывки из автобиографического романа «Плачущая Сюзанна», который выходит на чешском языке в издательстве Garamond. Несколько вопросов гостье.
— Протагонистку романа зовут Рабинова. Почему вы наделили ее такой фамилией, и что значила смерть Ицхака Рабина, убитого ультраправым экстремистом, для Израиля?
«Смерть Ицхака Рабина стала большим событием для Израиля, прежде всего потому, что после этого вся израильская политика поменялась коренным образом. В романе это лишь небольшая игра слов с именами, которая должна напомнить о том, что после кончины Рабина наши политики взяли курс намного правее и начали играть на националистической струне, что, по-моему, очень грустно».
— Существует ли в Израиле сегодня много предрассудков в отношении граждан бывшего СССР? Об одном из них, касающегося связей этих людей с преступными группировками, вы упоминаете и в вашем романе.
«На мой взгляд, это весьма романтический взгляд на вещи, потому что большинство русских иммигрантов в Израиле не имеет с мафией ничего общего. Выходцы из России, наоборот, в большинстве случаев работают на самых обычных должностях, гораздо менее престижных, чем те, которые они занимали в России. И в целом они, я сказала бы, не особо осведомлены о мафии как таковой».
— Живучи ли в Израиле стереотипы или анекдоты о бывших русских евреях?
«Стереотипы и анекдоты о русских евреях понемногу уходят в прошлое, хотя все еще и непонятно почему сохраняется впечатление, что в Израиле есть немало русских проституток. Иногда также заостряется внимание на то, как русские говорят или одеваются. Но, как и все остальное, и эти оценки постоянно меняются, потому что в Израиле сегодня живет более миллиона бывших россиян, и целенаправленно шутить о таком количестве людей уже нельзя или это довольно сложно».
— Фамилия протагонистки вашего романа Рабинова не происходит от фамилии Рабинович, но совсем от другой. Вам хотелось подчеркнуть разницу между восточными и западными евреями?
«В Израиле существует довольно большая пропасть между так называмым старым миром и даже старым государством Израиль и новым Израилем, и люди, главным образом восточно-европейские евреи, в прошлом умышленно меняли свои фамилии на фамилии еврейские. И не только те, которые связывали свою карьеру с армией или с официальными должностями, хотя их это касалось в большей мере. Мне хотелось нащупать эту разницу между старым и новым Израилем».
— Судя по многим рецензиям, ваша книга написана под влиянием больших русских романов и исследует так называемый феномен безмерности русской души. Вы согласны с такой интерпретацией?
«К сожалению, должна сказать, что я сама не особо верю в глубокую трагическую русскую душу и думаю, что это скорее миф. Собственно говоря, русская литература повлияла на меня лишь потому, что я там жила. Я однако являюсь большой поклонницей американской литературы и знаю ее намного лучше, чем русскую».
— Критики говорят и о том, что вы являетесь продолжательницей традиции еврейского юмора. Как бы вы определили еврейский и свой собственный юмор?
«Определить еврейский юмор достаточно трудно. Я думаю, что это очень развитый и разветвленный юмор, и в любом случае юмор, которые исследует суть человека в том смысле, что вы смеетесь сами на собой и над своими слабостями. Евреи любят пошутить сами над собой и в этом смысле являются даже некими антисемитами. И этот тип юмора оказал на меня несомненно влияние уже потому, что я вырастала на таких писателях как Шолом-Алейхем, попросту говоря, на юмористической литературе, я люблю смеяться. Я искренне люблю юмор: литературу, не отмеченную юмором, я бы не могла ни читать, ни писать».