Отшумели Карловы Вары, все получили призы и удовольствие, а кто не получил, тот, значит, не доехал на 47 карловарский кинофестиваль. А мы продолжаем сегодня начатую на прошлой неделе беседу с кинокритиком Стасом Тыркиным, который считает фильмы, выброшенные Варами на арену Европы, достойными внимания, а также, будучи преданным репортером «Комсомольской правды», с удовольствием честит Московский кинофестиваль.
Стас Тыркин (Фото: Film New Europe) — И московский, и карловарский фестивали входят в десятку фестивалей класса А… Правильно?
— Ой, это все такое устаревшее представление, которое поддерживается, в частности, руководителями московского фестиваля. Потому что людям, которые зависят от государственного финансирования, нужно постоянно козырять вот этими ложными, ничего не значащими категориями. Мы – класс А! Торонто – не класс А, им это не надо, это ворота на американский рынок, и все и так хотят быть в Торонто. Роттердам – не класс А, им это абсолютно фиолетово, у них своя ниша, Роттердам – это тоже некая торговая марка. Карловы Вары — это восточно-европейские Канны. Если ты в Центральной Европе завязан в индустрии, ты должен здесь быть, потому что здесь – все. Точка. Москва – это зиро. Класс А – это все для бедных. Так же как и привезти какую-нибудь звезду, чтобы она походила по красной дорожке, на чиновников это производит очень большое впечатление. А вот то, что происходит каждый день…как люди ходят в кино, что там показывают фильмы, которые идут в прокате…Их же эти мелочи не интересуют, им нужен класс А…
— Ну давайте сравним тогда атмосферу. Вы бывали в Карловых Варах вне рамок фестиваля?
— Нет, но я совершенно уверен, что делать здесь нечего. Абсолютно сонный пенсионный городок. Но атмосфера прекрасная. «Ужасная» – по-чешски.
— Я эту атмосферу впитала, Канны тоже представляю себе, а на московском фестивале я не была. Вы могли бы сравнить?
— Легко. Московский фестиваль проходит в мультиплексе «Октябрь». Вот этого основная штаб-квартира. Может себе представить. Этот поп-корн…
— Что и поп-корн?
Фото: Барбора Кментова — Конечно. Такая базарно-рыночная атмосфера мультиплекса. Это удобно с точки зрения location. А для прессы показывают фильмы в кинотеатре «Художественный» — это через Новый Арбат перейти. Это вообще такой старомодный исторический кинотеатр, который уже ни для чего не приспособлен. Соответственно, публика, которая не знает, на что пришла. Входит и выходит, разговаривает по мобильникам. Ну это страшно. Я стараюсь как можно реже туда ходить. А здесь, посмотрите, здесь студенты со всей Чехии точно. Плюс еще с ближайших стран. Мы с товарищем ходили на стадион, где люди живут в палатках. Это ж где такое увидишь?
— А такого больше нигде нет?
— Я не встречал. В Каннах такого быть не может, потому что это фестиваль только для индустрии, там зрителей вообще нет – избранные счастливцы, которые получают пригласительные. В Венеции можно купить билет, но это тоже как бы отдельно. Берлин — зрительский фестиваль, это тоже огромный город, но там весь город знает, что проходит фестиваль. В отличие от Москвы, где фестиваль проходит исключительно в «Октябре». Швейцария – это вообще буржуазное место, я имею в виду Локарно, там очень много публики, но она вся такая буржуазная. Там показывают фильмы на площади. Соответственно, люди со всего кантона приезжают, но никто не спит там под забором. Роттердам. Зима, там не поспишь, но там прекрасное сообщение между городами, люди ездят, там всегда полные залы. Но, конечно, такого фанатизма, как здесь, такого интереса, такой эйфории, больше нигде не встретишь.
— А вот люди сюда приезжают, как вы говорите, за региональной спецификой, тем не менее, на красных дорожках самая большая толкучка, и билеты на каннские фильмы распроданы в первую очередь…
— А что в этом плохого? Я не встаю здесь утром рано никогда в жизни, я хожу на конкурсные фильмы, зал всегда полный. Я уверен, что нет такого, чтобы на каннские фильмы залы полные, а на конкурсные – пустые. Этого нет. Это тоже большой показатель.
Прекрасно все продумано. В Москве это невозможно. Билеты с местами. Люди опаздывают, приходят через сорок минут после начала фильма, начинают искать свое место. За пять минут до начала люди могут придти и сесть на пустое место – и они приходят, вот эти бэкпекеры с хот-догами…
— И с пивом, между прочим…
— Ничего страшного, они абсолютно культурно себя ведут, никто никого не облил пивом. Я в прошлом году был свидетелем, как один очень старый польский критик с женой опоздал на фильм — конкурсный, кстати говоря – а студенты заняли их места, которые были в билетах. Те стали ругаться очень сильно, а студенты не освободили места, потому что у них такое право. Закон есть закон. Я считаю, что это правильно. Режиссер приходит в зал, видит, что он полный, его это впечатляет. Не то, что в Москве, когда партер пустой, потому что не пришли важные гинекологи, обслуживающие жену Михалкова. Совершенно же другое впечатление, он скажет об этом своим, пойдет позитивный шлейф, люди будут хотеть приезжать, это же все связано. Прекрасный имидж у фестиваля.
— Как вы сегодня видите чешское кино?
— Чешское кино, к сожалению или к счастью, не знаю, можно увидеть практически только здесь. Как и польское. А в с вое время оно было ой-ей-ей какое кино. Да и в чешском были мастера. И венгерское. И русское. Оно все сейчас не в лучшей форме, прямо скажем. Сильное падение по уровню в польском кино, просто драматическое. Думаю, в чешском тоже. Помню, выиграл в Сан-Себастьяне чешский фильм лет шесть назад… «Счастье»…
— Богдана Сламы…
— «Алоис Небел» был в Венеции, но я его пропустил. В общем, время от времени что-то всплывает, но не могу сказать, что оно очень востребовано сейчас. Как и любая восточно-европейская кинематография. Последний фильм Иштвана Сабо, легендарного венгерского режиссера, он очень старомодный, очень провальный. Он был в конкурсе в Москве. Ничего не получил, разумеется…
Стас говорит о фильме, который привезла на фестиваль исполнительница главной роли Хелен Миррен «Двери»…А чешские критики впавшего в старомодность и мелодраматизм режиссера похвалили…
О фильме Сергея Лозницы «В тумане»…
— Это очень мощный и интересный фильм. Как бы возвращение к традициям советского кино, потому что Василя Быкова не экранизировали с тех пор. В то же время это совершенно универсальная притча о предательстве, героизме, что есть что, перетекает из одного в другое, часто совершенно невозможно разораться…Сложная философская картина. В России у нее не так много поклонников.
О картине «Дом» Олега Погодина.
— Вообще странно, что этот фильм здесь делает. Это прошлогодняя лента. В России она прошла совершенно незаметно. Я его не смотрел и не собираюсь.
Правда, больше всего Стасу понравилась греческая лента дебютанта Эктораса Лигизоса «Парень, который питался птичьим кормом», а ее-то как раз жюри не отметило. Кино – о бедности, о голодающем парне, который делит корм с канарейкой и питается собственной спермой (белок же!). Кино, не являющееся уж очень тонким намеком на нынешнее положение дел в Греции…
Наш искушенный в судейско-киношных делах собеседник недоумевает и делает грустный вывод: «Да, к сожалению, подлинное искусство, представленное в Карловых Варах греческим фильмом, всегда находится в меньшинстве, всегда существует на птичьих правах».