«Виола» — дама, превысившая бальзаковский возраст, однако, может быть, именно в силу своей отточенной и зрелой красоты до сих пор покоряющая неповторимой атмосферой зрителей старшего и молодого поколений. Первый проект, представленный в этом поэтическом винном ресторане-театре под виолончельным названием в июле 1963 года, носил название «Кому принадлежит джаз».
Театр «Виола» (Фото: Кристина Макова, Чешское радио — Радио Прага) В сопровождении джазовой музыки со сцены небольшого совсем клуба звучали стихи Гинзберга, Ферлингетти и Вознесенского, позже также других авторов. Так и образовался насыпной поэтически-музыкальный островок свободы, обозначились контуры искусства, имеющего живые связи с прогрессивной литературой. А в ноябре того же года в «Виоле» состоялась премьера легендарной «Ночи с Гамлетом» выдающегося поэта и переводчика Владимира Голана, продержавшейся на сцене долгие годы. Первым директором, драматургом и режиссером театра, его душой, был Владимир Юстл, историк литературы и один из наиболее просвещенных знатоков чешского театра и литературы вообще. Именно благодаря его усилиям вышли многие произведения Голана в период с 60-х по 80-е годы прошлого века. О прошлом и настоящем поэтического театра нам расскажет сегодняшний его директор Милуше Виклицка.
— Изначально здесь находился джаз-клуб, потом к нему пришвартовалась поэзия – так возник поэтический винный ресторан «Виола». Одной из особенностей этого театрального пространства является и то, что зрители могут потягивать вино или попивать кофе и чай, наблюдая за спектаклем или программой на сцене. Для нас было важно сохранить традицию общения в кафе или ресторане наряду с возможностью культурного досуга.
— «Виола» прожила немало одухотворенных вечеров в своей более чем 50-летней истории, как, предполагаю, и вы вместе с нею, поскольку, помимо своего более чем 20-летнего директорского стажа в этом поэтическом театре, вы связаны с ним уже с поры ваших студенческих лет. С чего она начиналась, что помнит?
— «Виола» помнит многое, а одухотворенность — я рада, что вы подметили эту ее черту, связана с самым началом периода ее становления, проходившим по соседству с Национальным театром. Первые актеры, начавшие декламировать стихи в «Виоле», были настоящими звездами первой сцены Национального театра — такие выдающиеся личности как профессор Радован Лукавский или Карел Хегер. Им пришлось проломить лед, что было совсем непросто – тогда не было привычным делом, чтобы достопочтенные актеры, окруженные ореолом величия Национального театра, согласились публично читать тексты в ресторане, пусть и поэтическом… Однако лед тронулся, и на вечера этих актеров в «Виолу» зачастила достаточно просвещенная и начитанная публика. И мы хотим сохранить тот посыл, хотя это с каждым годом дается труднее. Но пока мы держимся.
— «Виола», тем не менее, отнюдь не только придаточная почка в пазухе Национального театра, величаемого в народе также «Золотой часовенкой» … Если бы было можно восстановить в памяти самые громкие аплодисменты, звучавшие в «Виоле» в прошлом — произведения каких авторов их удостоились?
— Поскольку вы из русской редакции, мне в связи с вашим вопросом сразу вспоминается один из самых славных наших спектаклей по повести «Записки сумасшедшего» Гоголя, в постановке режиссера Пршеучила 1971 года. Это был один из самых самобытных спектаклей того времени.
— «Виола» с присущим ей новаторским норовом в те годы уже была открыта для сотрудничества с современными авторами?
— Да, уже с 70-х годов с поэтическим театром начал сотрудничать поэт, сценарист и режиссер Томаш Вондровиц. Постоянным же нашим режиссером является Лида Энгелова, поставившая на сцене «Виолы» ряд спектаклей. Это «Тысяча и одна страсть» по рассказам А. П. Чехова, «Старая дама варит яд» по мотивам «Нежной отравительницы» Арто Паасилинны, «Римская весна миссис Стоун» Теннесси Уильямса и другие постановки. Энгелова начала сотрудничество с «Виолой», еще будучи студенткой и в роли актрисы, в 1966 году.
— Вондровиц, напомним, являлся автором ряда театральных коллажей в жанре кабаре. В то время, в 90-е, «Виола» преобразилась, по большей части, в камерную театральную сцену. До этого, в 1980 -е годы здесь работал и такой яркий режиссер кино и театра как Эвальд Шорм, о котором говорили как о «совести новой волны» и «Великом Моралисте». Можно вспомнить и о Йозефе Генке, которого в 1971 году отовсюду почти уволили по политическим соображениям и запретили сотрудничать как с чешским телевидением, так и с радио. Вместе с режиссером Качером они представили в «Виоле» творчество Христиана Моргенштерна, снискавшего особую популярность своей юмористической лирикой и дружившего с ученым и философом Рудольфом Штайнером. Менялась ли на протяжении более чем пятидесяти лет существования концепция «Виолы»?
— Я думаю, что принципиальным образом концепция не менялась, и что это ее преимущество, так как мы стремимся сохранить планку на том же высоком уровне. В эпоху нормализации были трудности, обусловленные тем, что существовали авторы, которые не имели права публично представлять свое творчество, так как органы цензуры были бдительны, но некоторые из таких авторов, тем не менее, в «Виоле» выступали либо здесь ставились их пьесы. Все это благодаря Владимиру Юстлу, находившему для этого всевозможные лазейки.
— А сегодняшние недруги театра «Виола», или бог пока миловал?
— Сегодня мы сталкиваемся с потребительским образом жизни, средства массовой информации акцентируют внимание на другом способе времяпрепровождения, привлекают к другим развлечениям, что, конечно, тоже не может не влиять на умы. Мы остаемся таким островком подлинной культуры и стремимся взращивать то, что до нас было засеяно, и сталкиваемся, в отличие от прошлого, с другими уже проблемами. Их удается преодолевать, главным образом, благодаря тому, что люди, связанные с «Виолой», воспринимают это как свое призвание и свое служение ей.