Сегодня мы продолжим разговор с дирижером Академического Большого Симфонического оркестра, старейшего классического оркестра России, Владимиром Федосеевым. Оркестр прибыл в Прагу в рамках празднования 200-летия победы русского народа над наполеоновской армией, где дал концерт, гвоздем которого явилась торжественная увертюра Чайковского «1812».
Владимир Федосеев (Фото: Катерина Прокофьева) Мировое турне Большого симфонического оркестра началось с Японии, и дирижер с большим удовольствием сравнивал реакцию публики.
— Чешская публика – очень подготовлена и образована – у вас Моцарт, Малер, конечно. Она не хлопает между частями… Хотя…во время Бетховена хлопали тоже, но он, правда, уже не слышал и не обращал внимания на публику. В других странах… Японцы, например, считают, что Чайковский – это их композитор, японский, а не русский. Он звучит и в универмагах, и везде. Они хлопают только в конце. Все встают, длинные очереди на улицу, благодарности, раздача автографов в течение двух часов, музыкантов не пускают со сцены. Я, бывает, уже ухожу, раздеваюсь, а публика не уходит. Стоят музыканты – пять человек – чистят кларнеты, а публика неистовствует. Это вообще редкий случай – это только в Японии. Японские залы выдерживают все. Мы можем завидовать им. Едем-едем, рисовое поле, а рядом – зал. Это вот отношение к культуре.
С 1997 по 2005 годы Владимир Федосеев был главным дирижером Венского симфонического оркестра, а с 2000 года – главным приглашенным руководителем токийского филармонического оркестра.
Фото: Катерина Прокофьева — Я являюсь пятым руководителем в истории оркестра. У нас были замечательные дирижеры. Орлов организовал этот оркестр, Гаук… Рождественский привнес в оркестр много современной музыки. Оркестр сейчас имеет громадный репертуар. И когда мы получили звание Чайковского, наш репертуар расширился за счет произведений Чайковского, знакомых и незнакомых. На нас есть большой спрос в мире, и мы не обижены гастролями по разным странам. Это накладывает на нас ответственность, и мы все время в форме. Конечно, был провал в 90 годы, когда сменилась власть, страна потеряла СССР, и мы очутились практически на улице. Мы пришли на работу, а двери закрыты – и такое было. И, конечно, нашлись ответственные люди в правительстве, как премьер-министр Черномырдин, который своим указом (а радио уже было банкротом, и мы ему не принадлежали) приписал нас к министерству культуры. Теперь мы под эгидой министерства культуры, но практически мы живем сами по себе.
Когда-то меценаты помогли подняться на ноги коллективу, а теперь оркестр занимается благотворительностью, давая концерты в церквях, домах престарелых, детских домах. Под управлением Федосеева оркестр возродил давнюю филармоническую традицию общедоступных абонементов, и качественную музыку можно слушать за символическую цену. Коллектив старается возродить любовь к классике, которая, как жалуется Федосеев, уходит из центра в глубинку. Не напрасно оркестр Федосеева называют в России «последним бастионом оркестровой культуры».
Владимир Федосеев (Фото: ЧТК) — Сейчас мы с большим удовольствием ездим в провинциальные города — в Псков, в Беларусь, в Алма-Ату. Там публика более готова к восприятию симфонической музыки, чем в Москве или Санкт-Петербурге. Странная вещь…Казалось бы, столицы… а на самом деле та публика более наполнена желанием услышать настоящую музыку. Потому что Москва – уже не Москва, и москвичи – уже не москвичи. Все смешалось. И молодое поколение более увлекается техникой, компьютерами, а телевидение наше дорогое наносит страшный вред человеческому вкусу. Единственная программа «Культура», которую можно слушать и смотреть и духовно развиваться, все остальное – это страшные вещи. Но провинция живет более духовно. В советское время, конечно, к культуре было больше внимания. Поэтому мы теряем молодые кадры в публике. А когда едешь в провинцию, там окна разбивают и лезут на концерт. Студенты! Такой парадокс. Вроде бы свободы полно, а вот тяготения к культуре не хватает. Нам трудно найти людей, которые работают в области искусства. Молодежь это не интересует, она идет работать в банк, или сразу уезжает. У нас сейчас сокращается количество умов. И музыканты уезжают. Сейчас, к сожалению, некоторые педагоги учат студентов, чтобы они получили лауреата и смыться. И когда там уже на западе у них идут дела неважно, они возвращаются. У нас даже есть такой фестиваль «Возвращение».
Интересно, что в оркестре довольно много как раз красивых молодых людей, а отбор в коллектив, по словам самого руководителя, ведется самый строгий, и не только по профессиональным качествам.
— Если музыкант прекрасен, и играет хорошо, и у него пальцы быстро бегают – это еще не все. Он должен быть хорошим человеком. Если он касается музыки, он должен быть хорошим человеком. И только когда мы выясним, что это хороший человек и живет в нашем коллективе порядочно, мы его принимаем…
Владимир Иванович является членом Патриаршего совета по культуре, наравне с такими деятелями, как Кирилл Гундяев, Всеволод Чаплин, Сергей Безруков, Константин Кинчев, Андрис Лиепа, Александра Пахмутова, Владимир Спиваков и Владислав Третьяк. На вопрос, о чем он мечтает в 80 лет, отвечает:
— Чтоб нас Бог не покарал, потому что много мы делаем плохого. Надеюсь, что Бог нас простит.