Книжными бестселлерами могут быть не только любовные романы, детективы или фантастика. Читателей стали интересовать и серьезные темы. Одна из них – старость, умирание в одиночестве, смерть. Тема, которой в повседневной жизни стараются избегать. Наш рассказ – о популярной книге на непопулярную тему.
Иржина Шиклова (Фото: Ян Скленарж, Чешское радио) Иржина Шиклова. В прошлом диссидент, правозащитник, авторитетный социолог. Баллотировалась в парламент страны от партии Зеленых. Еще Иржина Шиклова пишет книги. На вполне серьезные темы. Но при этом эти книги выходят большими тиражами, вызывают резонанс и получают премии. Иржина Шиклова пишет на темы близкие и понятные каждому. Темы, которые для многих являются больными и актуальными.
К примеру, о том, как строить отношения с внуками. Или об одиноких женщинах, живущих вдвоем с пожилыми матерями. Совсем недавно вышла новая книга Иржина Шикловой. Она называется «Изгнанная смерть».
Это книга о том, что в наше время, при нашем образе и укладе жизни, мы изгнали смерть из повседневной жизни. При современной медицине люди умирают не так часто, как в средние века. Нет эпидемий. Гораздо меньше войн. Да и вообще, думать и говорить о смерти — неприятно и не хочется. О смерти вспоминают только тогда, когда она приходит в дом.
Иржина Шиклова считает, что это неправильно и что это очень сильно усложняет нам жизнь.
— Смерть всегда была и остается частью нашей жизни. Но несколько веков или даже десятилетий назад к ней относились иначе. Об этом вы пишете в книге. О смерти не стеснялись говорить, не испытывали при этом слове ужас. На тему смерти даже писали песни и сказки…
— Да, раньше было именно так. Смерть фигурировала в разных традициях, торжествах, праздниках. Вот, скажем, что такое пасха? Помимо всего прочего, это и напоминание о смерти. Люди об этом помнили. А сейчас это просто праздник. И таких примеров много. Раньше смерть находилась в паре шагов от каждого. Это было нормально. В средние века предполагалось и даже ожидалось, что дети могут умереть в любой момент. Тогда это было естественно. В наши дни, если умирает ребенок, то это воспринимается как трагедия. Раньше смерть была частым гостем в повседневной жизни. А сейчас смерть — это что-то страшное, пугающее, ужасное. Потому что мы к ней не привыкли.
Люди хотят успеть сделать все при этой жизни
Иллюстративное фото: Филип Яндоурек, Чешское радио — Но ведь в прошлом люди иначе относились не только к процессу умирания, но и к тому, что будет после смерти?
— Именно потому, что жизнь была очень тяжелой, и в ней было не так и много хорошего, люди представляли и ждали прекрасную жизнь только после своей смерти. Они считали, что должны заслужить лучшую, то есть загробную жизнь. Или своей верой в бога, или совершением хороших поступков. Сейчас этого нет. Сейчас люди считают, что все, что они могут получить и чего они могут достигнуть, они должны сделать в этом свете, при этой жизни. Славу, деньги, репутацию. Буквально все. То, что будет потом, никого не волнует. Никто даже не думает и не пытается представить, что будет после смерти.
— В наши дни очень много людей умирает в больницах. Не после операций или скоропостижно, а сознательно. Часть из них уходит туда по своей воле, чтобы не быть обузой семье, некоторых туда отдают дети и внуки. Обосновывая это тем, что родные будут окружены заботой врачей и медсестер. Раньше люди умирали дома. Вы думаете, что это лучше и правильнее?
— Я думаю, что дома людям было легче умирать. Они видели продолжение жизни в детях, внуках и многочисленных родных. У них не было ощущения, что наступает конец всему. Чем у человека больше общения и контактов с другими людьми, родней, даже соседями, тем легче ему умирать. Он думает и верит, что его идеи, мысли, философия будут жить дальше, среди других людей.
Сейчас все стали индивидуалистами, каждый живет своей жизнью. Человек привык быть один. И умирают в одиночестве. Вот скажите мне, когда родные отдают близкого умирать в «гигиенические» условия больницы, что они потом будут думать? О том, что как и что чувствовал их близкий человек, умирая вне дома, в чужом месте? Они будут думать, вспоминать об этом и проецировать на себя: я буду чувствовать то же, что чувствовал он. Я буду умирать так же, как и он, один в больнице. А вдруг я захочу что-то сказать? Не человечеству, а близким. Кто меня услышит? Врачи и медсестры? Они вежливые и милые, но они чужие…
И еще одна важная вещь – это то, как близкие общаются с умирающим. Неважно, дома он или в больнице. В большинстве случаев они его просто утешают, успокаивают. А не так, что они подойдут к нему и скажут: «Что ты хочешь нам сказать? Каково твое завещание, наследие, напутственное слово?». Люди этого не делают. То же завещание. Раньше это было не просто решение о том, как поделить имущество. Это был своеобразный протокол, пожелание человека, как обращаться с тем, что он успел создать. Мы упростили понятие завещания, но для умирающего, для преодоления его страха смерти, это был очень важный момент.
Во второй половине XX века началось «изгнание» смерти из жизни. Пусть умирающий находится в больнице. Лучше его не видеть и поэтому реже думать о плохом. Нежелание видеть плохое и думать о нем — везде. Люди не хотят признавать, что в жизни есть и грустные вещи. Как сейчас рассуждают? «Не рассказывай мне ничего грустного», «Я хочу развлекаться, веселиться», «Эта книга печальная? Нет, я ее читать не буду». Такое всюду. И заканчивается это тем, что человек сталкивается с трагедией только тогда, когда она предстает перед ним как факт, на который невозможно закрыть глаза. Это смерть. Родного, близкого, друга. И мы не знаем, что делать.
Даже в церкви священники сейчас уже не говорят о смерти так часто, как это было ранее. Вы приходите в костел, вокруг статуи святых, мертвых мучеников. В костеле смерть и боль — они рядом, мы можем прикоснуться к ним рукой. Но современная церковь предпочитает быть радостной. Я считаю, что это тоже ошибка.
Боль — это не только часть смерти, но и часть жизни
Иллюстративное фото: Ibon San Martin, Stock.XCHNG — Часто говорят, что человек умирает так, как он прожил свою жизнь. Жил геройской жизнью и умер геройской смертью. Жил трусом и умер трусом. Что вы об этом думаете?
— Это нереальная вещь… Если это смерть во время боя, то есть геройская смерть, то потом можно будет сказать, что человек умер так, как жил. Но большинство из нас хотят пробыть на этом свете как можно дольше. Включая ту фазу жизни, которая называется старость. Это фаза регрессии, убывания физических и очень часто умственных сил. Поэтому в 80 лет человеку гораздо сложнее умереть героической смертью, чем если бы ему было 35-40 лет.
К сожалению, смерть выглядит гораздо иначе, чем описана в некоторых произведениях литературы. Человек страдает от боли, а если ему помогают при помощи медикаментов, чтобы он страдал меньше, то он находится в полубессознательном состоянии. А окружающие его люди, если они вообще хотят прийти к нему в больницу, то они тоже настаивают на том, чтобы врачи давали ему максимальное количество обезбаливающего.
Они не хотят видеть и осознавать то, что боль – это часть смерти. Но ведь боль – это и часть жизни. Мы не хотим об этом говорить и слышать в своей обычной жизни, поэтому компенсируем недостаток боли в различных глупых фильмах. В них убивают сотни и тысячи людей, летят ракеты, все горит, взрывается. Но даже фильмы мы смотрим те, в которых не показывают индивидуальную смерть, смерть человека, смерть личности. Поэтому умирание и последующая смерть близкого приводят нас в ужас.
У человека должен быть выбор, как прожить последние дни
Иржина Шиклова (Фото: Яна Шустова, Чешское радио) — Современная медицина и наука достигли таких высот, что дают фальшивую надежду, что можно прожить и до ста лет. Может поэтому многие не торопятся думать о смерти?
— Это не фальшивая надежда. Это ведь правда, что большинство болезней, ранее бывших смертельными, сегодня можно вылечить. Или при помощи медикаментов жить с это болезнью очень долго. Речь не только о лекарствах от смертельных болезней. У многих из нас хронические заболевания, и если бы не было лекарств от них, то наша жизнь была бы совсем непростой. Проблема в другом. Всюду пропагандируется «медицина-победитель». Но о паллиативной медицине говорят мало и не уделяют ей внимание.
Паллиативная медицина — это когда человеку дают умереть, но так, чтобы он при этом не страдал. Когда заботятся о человеке целиком, а не о той части его тела, которая больна. Человеку должны дать выбор: как прожить последнюю стадию его жизни. Это не обязательно минуты, это могут быть дни и даже недели. Об этом в обществе предпочитают молчать.
— То есть, по сути, вы говорите об эвтаназии?
— Эвтаназия – это красивая смерть. Но я думаю, что если ее узаконят у нас в стране, то в некоторых случаях этим смогут злоупотреблять. Я говорю не об эвтаназии, а о другом. Чтобы человека перестали лечить, оставили его в покое, прекратили вкалывать ему разные инъекции. Пусть лучше проживет пару дней, но проживет их хорошо, красиво. Я не называю это эвтаназией. Это как раз паллиативное лечение.
Медицина не должна всегда и любой ценой побеждать. Я думаю, что множество хирургических операций, которые делают ради того, чтобы продлить жизнь человека на две-три недели, это пытка для пациента и его близких. Это искусственное продолжение жизни, и в какой-то степени это становится противоестественным. Если бы господь бог мог решать, он бы давно дал такому человеку возможность уйти в мир иной.
Самые красивые дни жизни — три недели перед смертью
Иллюстративное фото: Филип Яндоурек, Чешское радио — Что вы можете посоветовать, чтобы люди перестали бояться смерти или стали бояться ее хотя бы немного меньше?
— Об этом стоит говорить, не избегать этой темы. Надо, чтобы умирающий сказал близкому: «Я знаю, что я скоро умру. Сядь рядом. Перестань вязать носки или мыть окна. Садись рядом и давай разговаривать». Такое сближение очень важно.
Или еще одна вещь, такое повсюду. Тяжело больной знает, что он скоро умрет. Его жена тоже об этом знает, но она делает вид, что ничего не происходит и играет в то, что она не в курсе. Она считает, что не имеет права об этом говорить, чтобы не вносить трагедию и драму в жизнь умирающего мужа. С соседями, друзьями она об этом говорит. Все об этом знают, но в общении с больным мужем эта тема — табу. И все вокруг говорят банальные вещи. «Он по ее лицу, по ее поведению даже не догадывается, что она знает, что он умирает». А жена уходит в коридор, там плачет, а потом со счастливым лицом возвращается к мужу. А люди говорят: «Какая она молодец, как держится!».
Почему муж и жена не могут признать, что болезнь есть, что он скоро умрет? Да, они поплачут, выплеснут эмоции, но потом они станут разговаривать о важных для них вещах.
Я вспоминаю такой случай. Мама и дочь всю жизнь были в плохих отношениях, практически не общались. И вот мама заболела, ей осталось жить недолго, и дочь приехала к ней в хоспис, где жила три недели до маминой смерти. Она потом рассказывала мне: «Эти три недели были самыми счастливыми для меня и мамы. Самые красивые дни». Они говорили обо всем, о чем молчали целую жизнь. И дочь после этих трех недель почувствовала покой. И она уверена в том, что ее мама умерла с чувством удовлетворения и спокойствия.