В демократических странах, как известно, можно безнаказанно оскорблять президента. В социальных сетях Вацлава Клауса честят на чем свет стоит. Популярнейший в стране писатель Михал Вивег посвятил свою последнюю книгу Вацлаву Клаусу, который вот-вот покинет президентское кресло. Из книги ясно, что Клаус — латентный гомосексуалист и кремлевская кукла. Известная актриса Эва Голубова в прямом эфире телевидения озвучивает кличку Клауса в гомосексуальных кругах и намекает на то, что Клаус балуется маленькими мальчиками. Литературный историк, премированный за книгу о России, Мартин Путна в центральной газете Lidové noviny публикует эссе, в котором упрекает президента в том, что он использует национальный праздник — день святого Вацлава для пропаганды своих фашистских идей. В том, что он наплевал на религию и здоровый католицизм, и даже в том, что череп святого Вацлава перевозится в день чешской государственности в президентском лимузине.
Вацлав Клаус (Фото: ЧТК) Если в блогах, как и положено, творится полная гласность, то газеты до недавнего времени все-таки как-то старались придерживаться нейтрального тона — сейчас и это изменилось. Пока в России государственная Дума предлагает ввести регистрацию в соцсетях по паспорту, главные чешские СМИ позволяют себе выплескивать неконтролируемый интернет-контент на свои страницы. Репортер уже упомянутой газеты Lidové noviny Даниэл Кайзер написал статью под названием «Может, это лечится…», где он рассуждает по поводу того, что нападки на Клауса носят несколько истошный характер. Сейчас, после «пластикового» нападения на главу государства это стало особенно актуальным. Сегодня мы начнем беседу с Даниэлом Кайзером — о том, как в Чехии можно публично выражаться о президенте.
Закон об оскорблении величества, crimen laesae majestatis, существовал с незапамятных времен и подразумевал наказание за неуважительные действия или высказывания по отношению к монарху. В советское время за портрет Сталина напротив туалета могли упечь в лагеря, в настоящее время статьи об оскорблении главы государства остались в законодательствах Украины, Беларуси и Азербайджана, а также Германии. Как обстоит дело в Чехии? Отвечает Даниэл Кайзер:
— В Чехии никакого такого закона об оскорблении президента нет. На стыке 80-х и 90-х годов, когда у нас устанавливалась демократия, этот закон остался нам в наследство от коммунистов как единственный законодательный реликт от закона об оскорблении государственных представителей. Впоследствии уже только президент пользовался защитой закона, но и тот закон был аннулирован в начале 1998 по желанию тогдашнего президента Вацлава Гавела, который аргументировал свое решение тем, что этот закон идет в разрез с принципом свободы слова.
— В соседней Германии этот закон не посчитали нужным упразднить…
Вацлав Гавел (Фото: архив Чешского радио) — Вы правы. Я думаю, что эта разница проистекает от того, что в Германии функции федерального президента являются представительскими. Фактически, немецкий президент не вступает в актуальную политику, не принимает решения, его обязанности — чисто церемониальны. В Чехии же президент как минимум может принимать спорные решения и налагать вето. А у Клауса еще такой характер, что он это делает довольно часто. Поэтому я понимаю, почему в Германии такой закон есть, а в Чехии – нет. Это хорошо, иначе — по букве закона — это бы действительно шло в разрез со свободой слова. Это, конечно, не должно подталкивать людей к тому, чтобы оскорблять президента. Это бы я оставил не в юридических положениях, а на хорошем вкусе и общественной морали.
— По-вашему, общественная мораль и хороший вкус должны различать содержание постингов в блогах и официальной прессы? Я говорю о том, что Роман Йох поплатился своим рабочим местом за то, что назвал президента кремлевской подстилкой у себя в блоге, именно в блоге.
— Роман Йох был советником премьер-министра. Человек на таком посту не имеет права называть президента плаксивой прокремлевской бабой, поэтому поступок премьера, который его уволил, меня не удивляет. Это совершенно нормально.
— Если уж мы говорим о том, что в Чехии существует свобода слова, то каково ваше отношение к тому, что водителя автобуса Романа Сметану посадили за то, что он пририсовал политикам на плакатах рожки?
Роман Йох (Фото: ISIFA/ Lidové noviny/ Виктор Хлад) — Этот господин, который рисовал рожки политикам из ГДП… там проблема в том, что он сознательно избегал наименьшего наказания. Игнорировал судебные заседания, не появлялся на них, потом отклонил предложение штрафа и общественно-полезных работ, и в результате сам довел судебную систему до единственно возможного решения – послать его за решетку. Так что в этом я тоже не вижу ограничения свободы слова или какой-то эскалации напряжения. То, что свобода слова у нас есть, отлично видно по тому, что некоторые люди считают совершенно нормальным писать, что президент – гомосексуалист и агент Кремля.
— Помимо этого, Михал Вивег в своей книге пишет о том, что президент — антисемит, вы возражаете, что президент никогда не защищал право крови, а лишь право почвы…
— Вы упомянули господина Вивега, он – самый продаваемый писатель в Чехии на сегодняшний день. Мне кажется, его книга – это составная часть его бизнес-плана, потому что эта тема очень популярна в определенных кругах, он надеется на отклик. Возможно, кажется, что это отважно – написать такую книгу, но, скорее, что это просто такая торговая хитрость.
— В чем причина ненависти определенных кругов, о которых вы говорите? Судя по результатам соцопросов, Клаус имеет довольно неплохую поддержку в народе, в отличие от правительства. Откуда такая непереносимость?
Даниэл Кайзер (Фото: А.Шварцова, архив Чешского радио) — Там есть большая взаимная неприязнь между президентом Вацлавом Клаусом и тем, что он сам называет медиальным культурным фронтом. Это так называемая «Пражская кофейня», интеллектуальные круги, публицистическая элита, которая имеет с ним свои счеты. Разумеется, нельзя сказать, что Клаус – ангел, он довольно сварлив, высокомерен, любит провоцировать. При личном контакте из людей, которые не любят конфликтовать, он делает своих врагов. Это правда, но, такая патологическая фиксация на Клаусе у журналистов либерального толка объясняется в том числе тем, что они — конформисты, они стараются друг друга поддерживать. В этих кругах преобладает стадный инстинкт.
— Среди журналистов тоже есть приверженцы разных мнений…
— Критиков Клауса я бы разделил на три группы. Первая — это критика по существу, к которой должен быть готов всякий политик, я не вижу там вообще никакой проблемы. Вторая — критика по сути, но все же подкрашенная личным отношением, которая, по-моему, немного на границе уже журналисткой этики. Президент тоже своих противников критикует, иногда переходя на личности, это бы я признал еще… Но есть третья группа людей, чьи выкрики в адрес президента становятся уже истошными и истерическими. Вот здесь мне видится проблема, потому что сквозь такую призму президент предстает как монстр и моральный урод. Говорят, что он гомосексуалист, который пытается в себе эти наклонности подавить, и от того проистекают его высказывания против сексуальных меньшинств и критика гей-парадов. И он такой сякой закомплексованный. Кроме того — путинский Петрушка, еще и фашист. Эти вещи его просто делают нелигитимным как политика, с которым можно вести дебаты. Чем дальше я это слушаю, тем больше эти критики у меня теряют кредит доверия.
Мы продолжим беседу с Даниэлом Кайзером с одной из ближайших рубрик.