В сентябре текущего года правительство одобрило «Стратегию борьбы против социальной элиминации», согласно которой планируется упразднить все так называемые практические школы и детские сады. В этих заведениях учатся дети с различными поведенческими и умственными нарушениями, которые, по плану министерства образования, будут распределены в обычные детские сады и начальные школы. Многие родители, а также педагоги возмущены таким планом.
Каковы аргументы правительства, и что за цель стоит перед теми, кто ратует за включение «особенных детей» в общую систему образования? Сегодня мы говорим с инициатором петиции «Против упразднения практических школ», директором пардубицкой начальной школы и членом администрации Пардубицкого края Яной Сметановой.
— В ЧР создана система специального образования, так, чтобы дети, у которых есть проблемы в обычной начальной школе, могли получать образование согласно своим знаниям, способностям и потребностям. Когда практические школы будут упразднены, эти дети попадут в обычные классы начальных школ. При сегодняшних условиях ухудшится качество их образования, потому что у нас нет на это специальных педагогов, не готовы люди, не хватает денег на вспомогательные материалы и специальные учебные принадлежности. С другой стороны, это повредит образованию детей в обычных классах, потому что не интегрированные, непривыкшие дети, без помощи специальных ассистентов мешают учебе остальных детей. Поэтому мы требуем оставить без изменений этот сегмент, чтобы каждый ребенок мог получать образование по способностям – ребенок талантливый, ребенок средний и ребенок с какими-то нарушениями, чтобы достичь наилучших возможных для себя результатов.
— Агентство по социальной интеграции полагает, что интеграция всех детей в обычные школы позднее должна повысить их применимость на рынке труда…
— На это я отвечаю прямо – это совершеннейший абсурд. В период, когда эта интеграция абсолютно не подготовлена, это только повредит образованию детей. В специальных школах, где есть маленький коллектив детей с определенными нарушениями, они получают какое-то образование, достаточное для того, чтобы учиться в средней школе и найти себе применение на рынке труда. Если они вольются в большой коллектив, там они будет отставать, у них не будет профессиональных целенаправленно обученных педагогов, в результате их образование будет менее качественным, а, следовательно, и гипотетическая возможность найти работу – тоже.
— Как вы оцениваете систему специального образования, которая работает в настоящее время?
— Очень позитивно. Это уникальная система, которая без сбоев работает. Парадоксально, но в странах, которые вообще не уделяют внимания, скажу прямо, образованию цыганских детей, нет никаких проблем со Страсбургом. У нас эта проблема возникла потому, что кому-то показалось, что в практических школах слишком большой процент цыганских детей, и из-за этого была разработана эта стратегия и принято решение о ликвидации практических школ.
— Вам также кажется несправедливым, что, согласно стратегии борьбы против социальной элиминации, цыганские дети будут в первую очередь приниматься в обычные начальные школы…
— Да, мало того, что их будут принимать в первую очередь, так еще и бесплатно. И их должны принимать, несмотря на то, что их мамы не ходят на работу. Речь идет также о детских садах, потому что их необходимо подготовить к школе. Мне бы это не мешало, если бы в наших детских садах было достаточно мест и достаточно ассистентов, которые могли помогать детям из социально неблагополучных семей, которые приходят в садик без базовых социальных навыков, и с ними просто надо больше работать, чем с детьми из обычных семей.
— Да, но почему дети с умственной отсталостью и дети из неблагополучных семей должны учиться вместе? Ведь это разные вещи. Отсюда, наверное, правозащитники делают вывод, что цыган приравнивают к умственно отсталым…Не логичнее было бы им учиться по отдельности?
— Я думаю, что они могут вполне учиться вместе, просто для этого нужно много специально тренированных педагогов и психологов… Учительница начальной школы не имеет практики и опыта, чтобы справиться со «специальными» детьми. К тому же, у нее 27 детей в классе, и если у нее не будет помощи, плохо будет всем. Но ассистентов мало, и у краевых администраций нет денег на то, чтобы их быстро обучить. Ассистентов мало и сейчас, не то, чтобы еще принимать всех детей из ликвидированных практических школ.
— Сама формулировка, что дети с синдромом Дауна и цыганята, которым не привили социальные навыки, должны учиться вместе, наводит на мысли…
— Вообще нет! Детей, которые без достаточных оснований были определены в практические школы, было найдено семеро. Чтобы ребенок попал в практическую школу, его должна туда направить педагогическо-психологическая консультация, это дети, у которых IQ колеблется от 50 до 70, так что они не справились бы с программой, которая дается в обычной начальной школе. Иначе, цыганские дети ходят в обычные школы и справляются с программой.
— Школа оплачивает ассистента из собственного бюджета?
— На ассистента школа получает деньги от краевой администрации, если администрация признает такую необходимость, но, как правило, администрация дает только часть суммы, а остальное вычитается из зарплат учителей.
Настоящая образовательная система предоставляет возможность детям с каким-либо нарушением посещать обычную школу. Например, в одной из пражских школ учится ребенок с синдромом Аспергера (одна из разновидностей высокофункционального аутизма, при котором больной страдает вспышками неконтролируемой ярости и агрессии). К ребенку приставлен ассистент, который помогает ему справляться с припадками и охраняет остальных детей.